Бертран Бадре - Финансы спасут мир? Как заставить деньги служить общему благу [litres]

Концепция общей ценности используется во многих компаниях – от банковского дела до производства фармацевтических препаратов и продуктов питания. В банковской отрасли это приводит, помимо прочего, и к подражанию [130]. Такие крупные банки, как Barclays, ING Group, JPMorgan Chase, Crédit Agricole и Société Générale, понимают, что их клиенты, начиная от крупнейших институциональных инвесторов до отдельных компаний, интересуются рынком новой, альтернативной энергии, в частности фирмы, занимающиеся жилищным строительством и сельским хозяйством. Эти социальные и экологические рынки, которые все чаще рассматриваются как «прибыльные», судя по спросу на их товары [131], предоставляют банкам большие возможности для создания общей ценности. Они могут увеличить прибыль, а также подтвердить свою готовность служить экономике и обществу, финансируя решение местных и глобальных задач.

У другого революционного подхода – инвестиций в социальные изменения – уже появилось светлое будущее. К ним относят «все инвестиции на конкретные социальные цели с приемлемой финансовой отдачей, достижение которых подтверждается численным результатом по каждой цели» [132]. Важно то, что богатый британский бизнесмен Рональд Коэн, основатель Apax Partners (частной акционерной компании), активно продвигающий этот подход, также считается и одним из авторов идей венчурного капитала и непубличного акционерного капитала. Другими словами, номинальным лидером в продвижении новых финансов стала модель традиционных финансов, что безусловно, следует воспринимать как знак. Вот выдержка из одного нашего обсуждения на эту тему: «В основном XIX век был эпохой рентабельности (Сколько принесут мои инвестиции?); XX век – столетием риска и рентабельности (Оправдает ли доход от моих инвестиций риск, на который я иду?); а XXI век, по-видимому, станет временем риска, рентабельности и влияния (Насколько я рискую, сколько заработаю и каково мое влияние?)».

Таким образом, мы перешли от двумерного к трехмерному видению финансового рынка, на котором инвесторы заостряют свое внимание на создании более совершенного общества.

Этот инновационный подход к финансированию обусловил появление так называемой «социальной облигации» после «зеленых» облигаций, облигаций социального воздействия (впервые выпущенных в Великобритании, а затем появившихся и в других странах). Социальная облигация – это «нетрадиционное долговое обязательство государства (или государственного заемщика) без фиксированной процентной ставки, принятое на определенный период, в течение которого заемщик обязуется платить за значительное социальное улучшение (например, снижение случаев проявления рецидивов у заключенных) для некоторой группы людей» [133]. Эта концепция социальных финансов, первоначально разработанная для управления долгосрочными социальными проблемами (например, сокращение численности участвующих в голосовании, ликвидация неграмотности, рецидивов и социальной изолированности), теперь распространяется и на другие области, в частности, на образование и здравоохранение для наиболее уязвимых групп населения (молодежи, престарелых, инвалидов или бездомных).

Эти новые подходы к финансам вполне реалистичны. Так, на рынке быстро растет объем инвестиций в социальные изменения, которые уже позволили нам сократить случаи рецидивов и улучшить медицинское обслуживание детей и престарелых, а также расширить доступ к финансовым услугам. Это уже можно считать некоторым успехом, даже если такие программы в ходе их реализации приходится корректировать, а какие-то из них заканчиваются неудачей. К примеру, их использование компаниями Coca-Cola в Бразилии и Danone в Бангладеш привело к появлению локальных выгод и созданию новых рабочих мест [134]. После 21-й конференции ООН в первом квартале 2016 г. наблюдался бурный рост «зеленых» облигаций во всем мире (16,5 млрд долларов всего за один квартал), выпущенных как эмитентами (такими, как Всемирный банк или Европейский инвестиционный банк), так и крупными и средними компаниями (EDF Energy, Unilever, Air Liquide, Apple).

В настоящее время в мире действительно происходит финансовая революция, хотя и не столь громкая. Как говорит Коэн, инвестиции в социальные изменения «приводят к тому, что невидимой рукой рынка начинает управлять невидимое сердце» [135]. У финансов есть большое преимущество: будучи гибкой системой, они механически реагируют на стимулы, поэтому нам просто нужно на них правильно воздействовать, например, следя за тем, чтобы банковские или иные инвестиции в результате приносили социальную или экологическую пользу, что поможет повернуть систему в нужном направлении. Такая связь иногда понимается неправильно или порождает недоверие в обществе. Вот почему, как мне кажется, нужно более доходчиво объяснять людям все стратегические роли инвесторов. 21-я конференция ООН преподала нам хороший урок, продемонстрировав, как частные и общественные финансовые игроки могут работать совместно. Теперь нам самим нужно лучше применять этот подход.