Бертран Бадре - Финансы спасут мир? Как заставить деньги служить общему благу [litres]

«Как образно! Рост финансов приводит к увеличению ВВП. Это не очень сложно: лишь «прибавить газу» и не вмешиваться в происходящее. Мы могли бы управлять так, чтобы достичь высочайшего уровня ВВП! Однако рост – это механическое наращивание богатства, каким бы оно не являлось и какой бы вред не наносило, тогда как развитие (то есть гармоничный, продуманный, контролируемый рост) требует более сложного и продуманного обслуживания; и это единственная жизнеспособная траектория для глобализации. Нельзя допустить, чтобы глобализацию захватила раковая логика финансов, которая может привести к хаосу. То же самое относится и к цифровым технологиям. Нам срочно нужно вернуть человечество к истокам, чтобы инструменты, которые мы изобретаем, использовались исключительно на благо людей. Мы должны вернуться на путь развития, а не роста, и это касается как беднейших, так и богатых стран. Именно этим объясняется принятие в 2015 г. ЦУР.

Следовательно, для восстановления доверия к финансам нужно вновь обратиться к здравому смыслу – забытому, а может быть, кем-то и проигнорированному. Именно об этом я говорил в своем последнем выступлении в Société Générale, представляя годовые отчеты банка за 2012 г. Я предложил рассмотреть эту идею в три этапа: 1). «Основное – достижение приемлемого коэффициента достаточности капитала первого уровня», 2). «Создание логотипа группы, напоминающего красно-черное сердце» и 3). «Стремление – повышение коэффициента достаточности капитала первого уровня!» [105].

Я хотел показать, что финансы это не только расчет коэффициентов, но и наши душевные устремления.

Прежде чем говорить о сердечном отношении к финансам, надо избавиться от любых проявлений цинизма в нашей сфере. Несомненно, мы не сможем улучшить отношение к финансам, если злоупотребления этим инструментом, даже незначительные, продолжатся, позволяя некоторым финансовым игрокам уходить от ответственности в ожидании окончания кризиса. Не стоит думать, что глобальные финансы настолько сильны, что с ними невозможно справиться, поэтому системе придется просто адаптироваться, учитывая, что многие мечты о реформе оказались несбыточными. Мы уже видели, куда ведет нас такая логика, однако корни цинизма уходят глубоко. Например, вспомните манипуляции с процентными ставками LIBOR или махинации на валютном рынке Великобритании, которые продолжались и во время финансового кризиса. Об этом также свидетельствуют высказывания некоторых руководителей крупных американских банков в 2010 г. во время установления правил регулирования для всего мира. Когда Конгресс США начал пересматривать Закон Додда-Франка [106], один из его участников сказал мне: «Какие инструкции мы дали своим лоббистам в Вашингтоне? Они простые: закон необходимо принять, это цена за то, что мы сделали, но он не должен быть слишком болезненным». Эти слова можно понять так: они отмоются, а потом вернутся к своему грязному бизнесу.

Нечто подобное я услышал и в сентябре 2010 г. в Брюсселе от одного из участников встречи Eurofi (так называемого «салона банкиров»), на которой присутствовали самые известные и важные представители финансового мира. Я спросил его:

– Заставит ли вас принятие закона Додда-Франка пересмотреть вашу банковскую модель?

– О, вы знаете, это рамочный закон, вроде Библии. Там более 2000 страниц, которые нужно лишь научиться интерпретировать, – ответил мой собеседник. – Есть, правда, одна разница: авторы Библии уже мертвы!

– Но вам все равно придется отказаться от некоторых ваших приемов, – присоединился к нашему разговору один из моих французских коллег.

– Вы знаете, что такое рынок, – ответил ему мой собеседник. – Это не пожарная станция, где вы по сигналу тревоги надеваете каску и отправляетесь тушить огонь, а затем возвращаетесь обратно. Рынок больше похож на движущуюся дорожку в аэропорту, которая никогда не останавливается. Я просыпаюсь в 5:00 и ступаю на эту дорожку. Когда мой клиент приходит на нее в 5:05, я помогаю ему; когда он уходит с нее, я продолжаю следить за рынком, чтобы помогать ему и дальше. Вы понимаете, что я имею в виду?

Меня потрясла эта история, которая действительно отражает дух той эпохи, когда мы цеплялись за идею неконтролируемого рынка, убежденные, что ни один закон не сможет его изменить. Именно такой настрой, который многим отвратителен, и привел к тому, что общественность, потеряв доверие ко всей системе, начала задавать экзистенциальные вопросы.