Юрген Вольф - Литературный мастер-класс. Учитесь у Толстого, Чехова, Диккенса, Хемингуэя и многих других современных и классических авторов

Рассмотрим два примера того, как классические авторы – Чарльз Диккенс и Роберт Льюис Стивенсон – создали живых, осязаемых персонажей, любимых и по сей день.

«Большие надежды» – это история сироты Пипа и его попыток стать джентльменом. Как и во многих других романах Диккенса, в этой книге значительное место отведено классовым предрассудкам, преступлениям и амбициям. Роман публиковался выпусками в 1860–1861 годах. Повествование ведется от первого лица: Пип описывает примечательные события своей жизни. Обратите внимание, как в коротком отрывке предмет одежды – передник миссис Джо – становится ключом к ее характеру и как яркая, хотя и неправдоподобная деталь (мытье теркой) помогает нам ясно увидеть героиню:

У моей сестры, миссис Джо, черноволосой и черноглазой, кожа на лице была такая красная, что я порою задавал себе вопрос: уж не моется ли она теркой вместо мыла? Была она рослая, костлявая и почти всегда ходила в толстом переднике с лямками на спине и квадратным нагрудником вроде панциря, сплошь утыканным иголками и булавками. То, что она постоянно носила передник, она ставила себе в великую заслугу и вечно попрекала этим Джо. Я, впрочем, не вижу, зачем ей вообще нужно было носить передник или почему, раз уж она его носила, ей нельзя было ни на минуту с ним расстаться.

«Остров сокровищ» впервые публиковался по главам в журнале для детей Young Folks в 1881–1882 годы. Это был первый успешный роман Стивенсона. Как отдельная книга он был издан в 1883 году. Хотя произведение было задумано как история взросления и предназначалось для подростков, взрослые немедленно оценили его по достоинству. «Остров сокровищ» часто экранизируют и ставят в театрах – безусловно, прежде всего благодаря мастерству Стивенсона, создавшего ярких персонажей. В этом отрывке из самого начала книги юный рассказчик Джим Хокинс описывает прибытие Билли Бонса в трактир, хозяином которого был отец мальчика. Обратите внимание на детали: черные поломанные ногти, грязновато-белый шрам, просмоленная косичка, засаленный кафтан – все это помогает нарисовать портрет не самого приятного человека, от которого лучше держаться подальше:

Я помню, словно это было вчера, как, тяжело ступая, он дотащился до наших дверей, а его морской сундук везли за ним на тачке. Это был высокий, сильный, грузный мужчина с темным лицом. Просмоленная косичка торчала над воротом его засаленного синего кафтана. Руки у него были шершавые, в каких-то рубцах, ногти черные, поломанные, а сабельный шрам на щеке – грязновато-белого цвета, со свинцовым оттенком. Помню, как незнакомец, посвистывая, оглядел нашу бухту и вдруг загорланил старую матросскую песню, которую потом пел так часто:

Голос у него был стариковский, дребезжащий, визгливый, как скрипучая вымбовка.

Мы можем и нарисовать себе Билли Бонса, и представить себе его голос, то есть работают два органа чувств. Конечно, людей судят и по их делам, так что мы получаем и описание поведения Бонса:

И палка у него была, как ганшпуг. Он стукнул этой палкой в нашу дверь и, когда мой отец вышел на порог, грубо потребовал стакан рому.

Ром был ему подан, и он с видом знатока принялся не спеша смаковать каждый глоток. Пил и поглядывал то на скалы, то на трактирную вывеску.

Мы обращаем внимание и на то, что герои говорят. Послушаем же первые реплики Билли Бонса:

– Бухта удобная, – сказал он наконец. – Неплохое место для таверны. Много народу, приятель?

Отец ответил, что нет, к сожалению, очень немного.

– Ну что же! – сказал моряк. – Этот… как раз для меня… Эй, приятель! – крикнул он человеку, который катил за ним тачку. – Подъезжай-ка сюда и помоги мне втащить сундук… Я поживу здесь немного, – продолжал он. – Человек я простой. Ром, свиная грудинка и яичница – вот и все, что мне нужно. Да вон тот мыс, с которого видны корабли, проходящие по морю… Как меня называть? Ну что же, зовите меня капитаном… Эге, я вижу, чего вы хотите! Вот!

И он швырнул на порог три или четыре золотые монеты.

– Когда эти кончатся, можете прийти и сказать, – проговорил он сурово и взглянул на отца, как начальник.

Очевидно подозрительный тип, правда? Он хочет знать, много ли посетителей, и рад услышать, что их немного, хочет наблюдать за проходящими судами – определенно ему есть что скрывать, он пугает, но и сам напуган.