Финеас Тейлор Барнум - По ту сторону иллюзии. Мемуары величайшего шоумена Земли

– Прости, но теперь это твое рабочее место, – сказал Барнум, указывая на железную клетку, предназначенную для крупных животных.

– Издеваетесь? – вполне миролюбиво поинтересовался Джонсон.

– Десять долларов в день, – живо отреагировал Барнум.

Джонсон согласился. В конце концов, рабов частенько заставляли сидеть в клетке, и никому из них за это не платили такие деньги. Вскоре гонорар Джонсона увеличился до десятки за выступление, а через пару лет он уже получал сто долларов за одно шоу. В рабочие обязанности Джонсона входило лишь сидение в клетке. Периодически он должен был рычать и пускать слюни, а если он хотел получить премию, то нужно было почаще бросаться на посетителей.

Однажды, когда ажиотаж вокруг Джонсона уже немного спал, проходя мимо зала, где сидел Джонсон, Финеас услышал душераздирающие звуки скрипки. Неожиданно музыка прекратилась. Директор музея решил понаблюдать за тем, что происходит в его музее. Оказалось, что Джонсон раздобыл где-то скрипку и теперь на радость публике периодически начинал на ней «играть», производя при этом чудовищные звуки. Чтобы «недостающее звено эволюции» поскорее прекратило играть, ему начинали бросать мелочь. За пару часов мальчишка заработал больше сотни долларов.

Когда очередная группа посетителей музея вышла из зала, в котором сидел Джонсон, Финеас в бешенстве ворвался туда.

– Ты обворовываешь меня! Ты обворовываешь музей!.. – негодовал он. Краем глаза он следил за тем, чтобы никто не увидел этот разговор.

– По контракту мне запрещено говорить, а чаевые брать разрешено. И про скрипку там тоже ничего не написано, – парировал Джонсон.

Барнум продолжал возмущаться, когда в дверях показались новые посетители. Джонсон с видом мирового спокойствия на лице взял в руки скрипку и стал издеваться над слухом посетителей музея. Барнуму пришлось замолчать. Желая остановить «музыку», мужчина уже протягивал Джонсону доллар. Барнум в бешенстве ударил по тянущейся из клетки руке и выхватил из рук оторопевшего посетителя доллар. После чего стремительно вышел из зала.

Несмотря на подобные стычки, Джонсон и Барнум дружили в течение последующих сорока лет.

«Я не верю в „одурачивание публики“, но твердо убежден, что людей первым делом надо привлечь, а потом доставить им удовольствие. Я вовсе не пытаюсь оправдать все сделанное мною на жизненном пути, но точно знаю, что обычно давал людям за их деньги в два раза больше, чем обещал» (Финеас Тейлор Барнум).

[13]

4 января 1838 года в семье плотника Сифа Шервуда и Эми Шарп родился мальчик. Ребенка решили назвать Чарльзом. Это была самая обычная семья, жившая на окраине Бриджпорта. Поначалу эту семью даже считали образцом семейного счастья, но так продолжалось недолго. Вскоре после свадьбы Эми забеременела и родила двойню. Дети родились очень слабенькими и болезненными, уже через несколько дней двое малышей умерли от лихорадки. В те годы люди еще не придумали антибиотики, поэтому подобное не было редкостью. Кто-то умудрялся пережить утрату, но кому-то это оказывалось не под силу. После смерти малышей Сиф Шервуд стал все чаще появляться на пороге дома вусмерть пьяным. Эми также не смогла пережить смерть детей. В надежде на то, что новый ребенок поможет возродить былые чувства, Эми вскоре вновь забеременела. В 1838 году она родила Чарльза Шервуда Страттона, здорового и умного мальчугана. Радости Эми не было предела, но лишь до 1839 года.

Спустя полгода Эми заметила, что сын стал медленнее расти, а еще через шесть месяцев выяснилось, что мальчик перестал расти вовсе. Ни денег, ни сил для борьбы за жизнь и здоровье ребенка в семье не было. Эми вслед за Сифом стала топить свое горе в алкоголе. С каждым днем все труднее становилось поддерживать иллюзию приличной, благовоспитанной семьи, но Эми по-прежнему пыталась не давать соседям повода для лишних пересудов.

Финеас Барнум наведался к ним в 1842 году. Он просто приехал в Бриджпорт по делам и собирался проведать своих дальних родственников (Эми приходилась Финеасу троюродной сестрой). Он не ожидал, что они прозябают в такой нищете, не ожидал он и встретить здесь лилипута.

Чарльза вывели в гостиную, желая удивить гостя. На тот момент его рост составлял лишь 70 сантиметров, но при этом он был удивительно хорошо сложенным мальчиком, который к тому же на удивление выразительно читал стихи. Чарльз действительно удивил Финеаса, но вовсе не ростом, а свободной манерой держаться на публике.