Иван Прохоренко: Азиатский способ производства и Азиатский социализм

Нельзя не видеть определенную прямолинейность и у Плеханова, который проводил исторические аналогии, отвлекаясь от уровня развития производительных сил и сложившихся общественных отношений, которые безусловно могли оказать влияние на создавшиеся новые производственные отношения в результате социалистической революции. Хотя основы нового общественно-экономического строя могли быть сходны с прежними. Возникшие общественные отношения также могли иметь сходство. Трудно определить, кто здесь больше не прав:Плеханов, который отвлекся от реальных социально-экономических условий или Ленин, отвергший резонные опасения Плеханова, (причем сам не дал гарантий от такой реставрации) имеющие под собой определенную экономическую и политическую почву, и с которыми нельзя было ни считаться. Теперь, с высоты нашего времени, когда мы хорошо знаем, что вышло из этой национализации земли, можно констатировать, что "Демьянова уха" стала историческим выражением не по отношению к Плеханову, а по отношению к Ленину. Следует отметить и другое. В.И. Ленин, разбирая позицию Р. Люксембург относительно национального вопроса и автономии, фактически соглашается с ней в том, что в России в начале века (точнее речь идет об анализе общественных отношений в России первого десятилетия нашего столетия) господствовал строй азиатского деспотизма. "Всем известно, -пишет Ленин, - что подобного рода государственный строй обладает очень большой прочностью в тех случаях, когда в экономике данной страны преобладают совершенно патриархальные, докапиталистические Черты и ничтожное развитие товарного хозяйства и классовой дифференциации"(19). Таким образом, здесь речь идет об азиатском способе производства с главными его атрибутами.

Покоившийся на насилии и деспотизме азиатский способ производства стал разрушаться под ударами капитализма. Отношения капитализма, как более прогрессивные, все настойчивее проникали в разные сферы экономики - более успешно в промышленность, медленнее в сельское хозяйство, возрастала эксплуатация наемного труда, происходили дальнейшая дифференциация и поляризация общества. Развивалось товарное производство. Целью производства все в большей мере становилось не производство потребительной стоимости, а стоимости и прибавочной стоимости. Внеэкономическое принуждение вытеснялось экономическим принуждением. Человек приобретал определенные политические и юридические свободы. Начался этап развития капиталистических производительных сил, однако капитализм в России еще не вполне окреп, он не стал господствующей и преобладающей формой общественных отношений, ещё были сильно развиты отношения азиатско-деспотические.

На первый взгляд, может показаться, что из этой смешанной формы легче перейти к социализму, что с такой политической властью (азиатским деспотизмом) легче справиться (разделаться), чем со всеобщей властью крупного капитала. Однако, оказывается, сами по себе социалистические мероприятия ничего не дают общественному прогрессу, так как на определенной ступени развития производительных сил, они вновь с объективной необходимостью должны были восстановиться.

На это убедительно показал Ф. Энгельс в статье "О социальном вопросе в России": "Только на известной, даже для наших современных условий, очень высокой степени развития общественных производительных сил, становится возможным поднять производство до такого уровня, чтобы отмена классовых различий стала действительно прогрессом, чтобы она стала прочной и не повлекла за собой застоя или даже упадка в общественном способе производства."(20) Нельзя перескочить с фактически доклассовых общественных отношений в бесклассовые, минуя антагонистические классовые отношения. А такой уровень производительных сил и общественных отношений достигает только капиталистический способ производства в его развитой форме. Энгельс метко замечает, что восстановление такого состояния, когда нет классовых различий, и в голову не может прийти уже по одному тому "что из этого состояния, с развитием общественных производительных сил, необходимо возникают классовые различия."(21). К сожалению, то, что не могло прийти в голову Энгельсу, в нашей стране было осуществлено на практике. Но социалистические преобразования, которые были осуществлены на еще недозревшей для них почве, как мы уже знаем, не могли привести к желаемым результатам.

Однако, как определить тот уровень производительные сил, который позволил бы перейти к социализму? Во-первых, видимо, тот уровень производительных сил, для которого вполне капиталистические отношения из форм развития постепенно превращаются в их оковы. Если же эти отношения еще открывают достаточно простора для развития производительных сил, то можно утверждать, что эти производительные силы пока не достигли того уровня, чтобы перейти к новым, более развитым формам общественных отношений. Во-вторых, тот уровень, который при переходе к социалистическому производству и распределению позволил бы иметь более высокий уровень жизни для народа, чем тот, который был до перехода. Иначе любые изменения в системе общественных отношений являются бессмысленными, неоправданными, тем более, если для этого перехода требуются большие человеческие жертвы, разрушение материальновещественных производительных сил общества.