Мирзакарим Норбеков - Философия антикризисного мышления, или Дао кризиса

Я становился старше. Когда мне было одиноко, я приходил в чужие города, к чужим людям и некоторое время оставался рядом с ними. Я останавливался, я сходил на обочину, я вытягивал усталые ноги, я засыпал и просыпался в одном и том же месте. Но это не было отступлением.

Иногда мне казалось, вот, я достиг своей цели, вот он – конец Пути. Я смог. Я дошел. И это было почти отступлением. Но призрачный оазис дрожал и таял, это марево моих иллюзий застлало глаза. И я снова шел дальше. Я искал свой Путь.

Иногда я думал: может быть, Путь – это только моя фантазия? Может, я себя обманываю, и жизнь просто водит меня за нос, глумливо посмеиваясь за моей спиной? Может, мне это все снится?

Но я все равно вставал и шел дальше. Просто шел. А потом мне стало уже не важно, есть Путь или нет его. иду ли я или стою на месте. Я просто шел. Я привык к бесконечной дороге. Я знал, что она не может закончиться, потому что Путь не заканчивается никогда. И я рад этому. Потому что хочу жить вечно. Это и есть мой Путь. Я нашел его.

Мудрые говорят: «Легче разрушить, чем построить, легче идти неверным путем, ибо из сотен путей лишь один правильный, и лучше идти трудным, но безопасным путем, если не знаешь легкого, но не более опасного, чем выбранный».

Мудрые говорят: «У каждого свой путь и своя правда, и если не видишь короткого пути к цели, иди длинным, но даже если нет цели, то все равно иди, ибо порою в пути обретаешь цель».

СКАЗКА ПЕСКОВ

Начав путь от источника в далеких горах, речка миновала разнообразнейшие виды и ландшафты сельской местности и достигла наконец песков пустыни. Она попыталась было одолеть эту преграду подобно тому как преодолевала все другие, но вскоре убедилась, что по мере продвижения в глубь песков воды в ней остается все меньше и меньше.

Не было никакого сомнения, что путь ее лежит через пустыню; тем не менее положение казалось безвыходным. Но вдруг таинственный голос, как будто исходящий из самой пустыни, прошептал ей: «Ветер пересекает пустыню, и река может пересечь ее тем же путем».

Река возразила, что она мечется в песках и лишь впитывается ими, ветер же может летать; именно поэтому ему ничего не стоит пересечь пустыню.

– Тебе не перебраться через пустыню привычными, испытанными способами —ты либо исчезнешь, либо превратишься в болото. Ты должна отдаться на волю ветра; он доставит тебя к месту твоего назначения.

– Но как же это возможно?

– Это возможно только в том случае, если ты позволишь ветру поглотить себя.

Нет, такое предложение было для реки неприемлемым: никто и никогда не поглощал ее. И вообще, она не собиралась терять свою индивидуальность. Ведь раз потеряв ее, как она сможет вернуть ее снова?

– Ветер, – продолжал песок, – именно тем и занимается, что подхватывает воду, проносит ее над пустыней и затем дает ей упасть вновь. Падая в виде дождя, вода опять становится рекой.

– Но как я могу проверить это?

– Это так, и если ты не поверишь этому, ты не сможешь стать ничем иным, кроме затхлой лужи, и даже на это уйдут многие и многие годы; а ведь быть лужей, согласись, далеко не то же самое, что быть рекой.

– Но как я смогу остаться той же самой рекой, что и сегодня?

– Ты не сможешь остаться прежней ни в том ни в другом случае, – отвечал голос. – Переноситься и вновь становиться рекой – это твоя сущность. Ты считаешь собой теперешнюю форму существования, потому что не знаешь, какая часть в тебе является сущностной.

Тут что-то шевельнулось в душе реки.

Смутно припомнилось ей состояние, в котором то ли она, то ли какая-то ее часть – но в действительности ли это было?…. —уже находилась в объятиях ветра. Она вспомнила также – да и вспомнила ли?.. – что эта. хоть и неочевидная, ситуация вполне реальна, выполнима.

И речка воспарила в дружелюбные объятия ветра, который легко и нежно подхватил ее и умчал далеко-далеко, за много миль, где, достигнув горной вершины, осторожно опустил вниз. А так как у реки все же были сомнения, она запомнила и запечатлела в уме подробности этого опыта.

– Да, теперь я познала свою истинную сущность, – так размышляла река.

Река познавала, а пески шептали: «Мы-то знаем; ведь день за днем это происходит на наших глазах, потому что из нас, песков, и состоит весь путь – от берегов до самой до горы».

Потому-то и говорят, что путь, который потоку жизни суждено одолеть в своем странствии, записан на песке.