Леонард Млодинов - Прямоходящие мыслители. Путь человека от обитания на деревьях до постижения миро устройства

Чтобы отыскать ключ к загадке про монаха, лучше не проигрывать в уме картинку, как монах карабкается в гору, а назавтра спускается с нее, а проделать мысленный эксперимент и вообразить происходящее иначе. Представим, что у нас два монаха – один поднимается, второй спускается, оба отправляются в путь на рассвете одного и того же дня. Очевидно, они встретятся по дороге. Точка, в которой они минуют друг друга, и есть то самое место, которое пройдет монах в одно и то же время оба раза. И потому ответ – «да».

То, что монах окажется в определенной точке пути в одно и то же время и на пути к храму, и при спуске, может показаться маловероятным совпадением. Но стоит дать уму волю и разрешить ему пофантазировать о двух монахах, один поднимается, второй спускается, в один и тот же день, станет ясно, что это не совпадение – это неизбежность.

В некотором смысле развитие человеческого постижения стало возможным благодаря череде таких фантазий, каждая рождена кем-то, способным смотреть на мир чуточку иначе. Галилей воображал предметы, падающие в теоретическом мире, где нет сопротивления воздуха. Дальтон воображал, как простые вещества могут взаимодействовать друг с другом, чтобы получались сложные, если всё сделано из невидимых атомов. Гейзенберг воображал, что царством атома правят диковинные законы, не имеющие ничего общего с повседневностью. Один конец спектра причудливого мышления называется «псих», другой – «провидец». Именно искренними усилиями долгой череды мыслителей, чьи идеи рождаются в разных точках внутри этого спектра, наше понимание мироздания добралось туда, где оно сегодня.

Если я достиг своей цели, всё, изложенное на предыдущих страницах, напитало вас почтением к корням человеческой мысли о физическом мире, вопросами, какие задают себе те, кто этот мир изучает, сутью теорий и исследований, а также наблюдениями, как культура и система верований влияют на человеческий поиск. Это важно для понимания многих общественных, профессиональных и нравственных вопросов нашего времени. Но большая часть этой книги – о том, как думают ученые и новаторы.

Двадцать пять веков назад Сократ уподобил [409] Alain de Botton, The Consolations of Philosophy (New York: Vintage, 2000), стр. 20–23. [Рус. изд., напр.: де Боттон, Ален. «Утешение философией». М.: ЭКСМО, 2014. Пер. А. Александровой. – Примеч. перев. ] движение человека по пути жизни без критического и системного мышления искуснику – гончару, например, кто трудится в своем ремесле, не следуя потребным для своего дела методикам. Горшки лепить – дело нехитрое, как может показаться, ан нет. Во времена Сократа нужно было добыть глину в раскопе под Афинами, поместить ее на специальный круг, вращать его с точной скоростью, нужной для создания изделия определенного диаметра, а потом вытирать его губкой, снимать с круга, обрабатывать щеткой, глазуровать, сушить и дважды обжигать в печи, всякий раз – при правильных температуре и влажности. Стоит отступить от любой из этих процедур, и горшок выйдет кривой, с трещинами, плохо прокрашенный или же попросту уродливый. Могучее мышление, отмечал Сократ, – тоже искусство, да такое, что стоит творить его хорошо. В конце концов мы все знаем людей, кто, применяя его так себе, сотворили себе жизни кривые или как-то еще печально ущербные.

Немногие из нас изучают атом или природу пространства и времени, но все мы создаем теории о мире, в котором живем, и применяем эти теории и в деле, и в потехе, и когда решаем, во что вкладываться, как питаться здоров о, и даже пытаясь понять, что делает нас счастливыми. Как и ученым, нам в жизни тоже приходится новаторствовать. Например, мы соображаем, что бы такого приготовить на ужин, когда нет времени или сил, импровизируем презентацию, когда подевали куда-то свои записи, и ни один компьютер не под рукой, – или же что-то совершенно меняющее жизнь, как, допустим, пытаемся понять, когда именно оставить умственный багаж прошлого, а когда оставаться в традициях, что питают и поддерживают нас.

Сама жизнь, особенно современная, ставит перед нами интеллектуальные задачи, подобные тем, какие решают ученые, даже если мы себя учеными не считаем. И потому из всех уроков, которые можно извлечь из этого приключения, вероятно, важнейшие – те, что явили нам нравы знаменитых ученых: гибкость и открытость мышления, терпение, недостаток привязанности к чужим убеждениям, способность менять свои взгляды – и веру, что ответы есть и мы можем их добыть.