Сэм Кин - Дуэль нейрохирургов. Как открывали тайны мозга и почему смерть одного короля смогла перевернуть науку

Объяснение синдрома Капграса требует кратковременного возвращения к расстройству, при котором люди утрачивают способность распознавать лица. Такие люди часто не могут узнать даже своих любимых без использования контекстных указаний или различных трюков. Тем не менее многие из них на каком-то уровне узнают лица независимо от того, что они утверждают.

Ученые провели эксперименты, при которых они давали пациенту – назовем его Чаком – стопку фотографий с изображением как любимых, так и незнакомых людей. Они также размещали электроды на коже Чака для измерения его эмоциональной реакции на каждый снимок. (Каждый раз, когда человек испытывает эмоцию, его кожа слегка потеет, даже если он не ощущает влагу. В поте содержатся растворенные ионы соли, увеличивающие электрическую проводимость кожи (46). Когда Чак начинал листать снимки, он не узнавал каждое лицо – « Не знаю, не знаю, опять не знаю» . Но его эмоции знали. Каждый раз, когда он видел любимого человека, электрическая проводимость его кожи заметно увеличивалась. Его мозг не имел осознанного доступа к распознаванию лица, но подсознание твердило: « Отец, отец, отец» .

Эта загадочная эмоциональная реакция подразумевает, что человеческий мозг распознает лица по двум разным контурам. Оба контура опираются на автоматический анализ линий, очертаний и других визуальных черт. Но если один контур подсказывает нам, что лицо принадлежит такому-то человеку, другой обходит сознательный маршрут, подключается к нашим эмоциональным центрам и вызывает соответствующую реакцию восхищения или отвращения.

Таким образом, полное узнавание человека требует как осознанного восприятия, так и эмоционального «распознавания» – невыразимой связи, которую мы ощущаем с другим человеком. Люди, не узнающие лиц, имеют это ощущение, но поскольку их контур осознанного восприятия нарушен, им приходится полагаться на голос или какой-то другой стимул, чтобы на самом деле узнать человека.

Каждый раз, когда какой-либо человек изменял внешний вид, мозг М. считал его новым человеком, то есть двойником – как будто «старый» человек исчезал.

Теперь представьте себе зеркальное отражение «лицевой слепоты»: вы узнаете лицо, но не ощущаете эмоциональную реакцию . Это синдром Капграса. Дайте жертве стопку снимков, и ее мозг отреагирует на незнакомцев и любимых людей с одинаковой бесстрастностью. Даже когда они узнают свою мать, их кожа – и что более важно, их сердце – не проявляет никакой реакции.

Это не означает, что жертвы синдрома Капграса эмоционально бесчувственны. Обычно они испытывают весь спектр человеческих эмоций, но на другие стимулы. Но лица не могут пробудить нужные стимулы, и причиной мучений становится пропасть между тем, что они некогда испытывали при виде любимого человека, и нынешним безразличием.

Теория двух контуров для синдрома Капграса получила дальнейшее развитие благодаря В. С. Рамачандрану, неврологу, который изобрел терапию с зеркальной коробкой для фантомных конечностей. Рамачандран лечил тридцатилетнего бразильца по имени Артур, разбившего голову о ветровое стекло во время автомобильной аварии. Артур восстановил речь, память и логические навыки и никогда не испытывал паранойи или галлюцинаций. Но он признался лечащим врачам, что кто-то похитил и заменил его отца. Будучи разумным человеком, Артур на некотором уровне понимал, что это не имеет смысла – зачем кому-то изображать из себя его отца? Но он не мог отделаться от этой мысли.

Следуя интуитивной догадке, Рамачандран однажды попросил отца Артура выйти в коридор и позвонить сыну, чтобы изолировать голосовые эффекты от зрительных. К всеобщей радости, иллюзия рассеялась. Отец и сын моментально воссоединились, пусть и на время телефонного разговора. При следующей личной встрече подозрения Артура вернулись к нему.

Рамачандран проследил это расщепление до простой анатомической подробности. Мозг направляет входящую зрительную и слуховую информацию в лимбическую систему для подсознательной обработки, но пользуется разными нейронными каналами для каждого органа чувств. Очевидно, в мозге Артура зрительный лимбический контур был поврежден , в то время как слуховой лимбический контур остался в целости и сохранности. В результате голос отца вызывал привычную эмоциональную реакцию.

Так почему же Артур не ощущал эту реакцию, когда разговаривал с отцом лицом к лицу? Если коротко, то наш мозг направляет так много ресурсов на обработку визуальных стимулов – в разных местах до половины коры полушарий оказывается вовлеченной в этот процесс – потому, что зрение подавляет другие органы чувств. Артур игнорировал голос своего отца, несмотря на подлинность, так как в его глазах собеседник выглядел зловещим незнакомцем.