Эдвард Уилсон - Хозяева Земли

Генетическая приспособленность человека является следствием как индивидуального, так и группового отбора. Однако это справедливо только по отношению к мишени отбора. Вне зависимости оттого, являются такими мишенями признаки индивида, действующего в своих собственных интересах, или интерактивные признаки, проявляющиеся на уровне группы и работающие в ее интересах, в конечном счете изменения затрагивают генетический код организма. Если жизнь в группе станет менее выгодной, чем одиночное существование, эволюция будет подталкивать особь к выходу из группы или к обману. В конечном итоге эта тенденция может привести к распаду общества. Если же личная выгода от принадлежности к группе поднимется выше определенного уровня (или, напротив, если эгоистичные лидеры каким-то образом сумеют склонить общество к службе их собственным корыстным интересам), члены общества будут склонны к альтруизму и послушанию. Поскольку все нормальные члены человеческих обществ, как правило, способны к размножению, в организации таких обществ заложено неотъемлемое и непоправимое противоречие между естественным отбором на уровне особей и отбором на уровне группы.

Аллели (варианты конкретного гена), способствующие выживанию и размножению отдельных индивидов за счет сородичей, всегда находятся в конфликте с аллелями тех же, а также других генов, благоприятствующих альтруизму и единству. Эгоизм, трусость и обман играют на руку «индивидуалистским» аллелям и снижают долю поощряемых групповым отбором аллелей «альтруистичных». Этим разрушительным наклонностям «противостоят» аллели, подталкивающие к актам героизма и самопожертвования. Признаки, благоприятствующие сообществу в целом, обычно проходят самое суровое испытание во время конфликтов с враждебными группировками.

Поэтому неудивительно, что набор генов, способствующий общественному поведению людей, обернулся двуликим Янусом. С одной стороны, он «нашептывает» индивиду поведение, ведущее к личному успеху. С другой обусловливает признаки, помогающие сообществу, к которому принадлежит данный индивид, одержать победу в межгрупповой борьбе.

В истории жизни на Земле всегда господствовал естественный отбор на индивидуальном уровне, стратегически направленный на получение максимального количества половозрелого потомства. Диктуемые им физиологические и поведенческие особенности животных вели к одиночному существованию или в крайнем случае к членству в слабо организованных группах. Эусоциальность, при которой животные ведут себя противоположным образом, возникала редко потому, что групповой отбор должен быть исключительно мощным, чтобы индивидуальный отбор ослабил хватку. Только тогда групповой отбор может в обход индивидуального отбора внедрить в физиологию и поведение членов группы элементы кооперации.

С такими же проблемами столкнулись предки муравьев и других общественных насекомых (муравьев, пчел и ос). Они ловко обошли их, выработав в процессе эволюции исключительную пластичность некоторых генов. Хотя рабочие-альтруисты принципиально отличаются как друг от друга, так и от матки по физиологическим и поведенческим особенностям, гены, отвечающие за физиологию и поведение, одни и те же и у матки, и у рабочих особей. Отбор по-прежнему происходит на индивидуальном уровне — от матки к матке. Но также продолжается групповой отбор, «стравливающий» разные колонии. Этот кажущийся парадокс легко разрешим. Когда речь идет о формировании общественного поведения, для естественного отбора колония представляется одной лишь маткой и ее фенотипическими копиями. В то же время групповой отбор способствует генетическому разнообразию других частей генома рабочих особей, чтобы помочь защитить колонию от болезней. Это разнообразие обеспечивает самец, с которым спаривается матка.

В этом ракурсе генотип каждой пчелы или муравья — генетическая химера, игра природы. Он содержит гены, общие для всех членов колонии, из которых «лепятся» разные касты, и гены вариабельные, защищающие всю колонию от болезней.

Млекопитающие не могли прибегнуть к подобным ухищрениям, так как их жизненный цикл коренным образом отличается от жизненного цикла насекомых. На ключевом этапе размножения самка млекопитающих не может покинуть территорию, на которой родилась. Фактически она привязана к своей группе; все, что она может, — это перейти в соседнюю, — распространенное, но строго контролируемое явление среди животных и людей. Напротив, самка насекомого после спаривания может переместиться на очень большое расстояние от родного гнезда, унося с собой сперму в сперматеке, словно карманного самца. Дать начало новой колонии она может совершенно самостоятельно и где угодно.