Пэт Шипман - Захватчики - Люди и собаки против неандертальцев

Говорят, что волки умнее собак и лучше, чем собаки, действуют в стае {226}. Также волки лучше справляются с пространственными задачами {227}. Валериус Гейст называет волков проницательными учениками, которые могут наблюдать за поведением своих сородичей или даже животных другого вида, чтобы узнать, как те справляются с задачей, например, отпирания дверей {228}. Однако разумная деятельность волков и собак зависит от того, в какой ситуации они находятся. В экспериментах собаки реагировали на сигналы (знаки), подаваемые человеком, тогда как волки их игнорировали. Собаки смотрят на своего хозяина или дрессировщика, ожидая разрешения на выполнение определенного задания или в поисках помощи при решении трудного задания. Брайан Хэа и Ванесса Вудс в своей книге «Гениальность собак» пишут так: «Собаки – это самый важный для изучения биологический вид. Не потому, что они стали покорными и услужливыми по сравнению со своими дикими братьями, но потому, что они оказались достаточно умными, чтобы выйти из неприветливого внешнего мира и стать частью семьи» {229}.

Таким образом, особенно интригующим является тот факт, что кости диких волков – плотоядных животных, которые должны были стать главными конкурентами людей современного типа после того, как исчезли неандертальцы, – очень часто встречаются на стоянках, где обнаружены останки древних волкособак и большого количества мамонтов. Также на этих стоянках очень часто попадаются кости песца и зайца.

Зачем вообще нужно было отлавливать волков и песцов? Следы орудий на костях и наличие множественных фрагментов черепов вместе с костями конечностей говорят о том, что этих животных свежевали, поскольку лапы и фрагменты черепов зачастую не отделены от шкур. Так появилось предположение, что волки и песцы вместе с зайцами становились добычей из-за их меха. Мех, несомненно, был востребован в холодные периоды. В ранних исследованиях многие авторы придерживались твердого убеждения, что мясо волков не употреблялось в пищу. Ольга Соффер четко сформулировала данное утверждение в своей книге, вышедшей в 1985 г.: «Несмотря на то что на большинстве стоянок были найдены останки пушных зверей, на костях этих животных не было обнаружено никаких следов обработки для употребления в пищу» {230}.

Но почему нет? Мясо волка абсолютно съедобное. В некоторых частях света даже в наши дни люди с удовольствием едят мясо псовых, а масса волка примерно такая же, как, к примеру, у оленя. Почему их убивали, сдирали шкуру, но не ели мясо? Я не могу найти иного разумного объяснения, кроме как предположить существование некоторых культурных предпочтений. Возможно, волки имели какое-то ритуальное значение. В исследовании Паломареса и Каро, посвященном конкуренции между хищниками, показано, что примерно половина биологических видов, вовлеченных в конкуренцию внутри гильдии, поедала своих убитых врагов, тогда как другая половина – нет {231}. Авторы исследования не смогли определить характеристики, по которым можно было бы понять, в каком случае плотоядные животные съедают своих конкурентов, а в каком – нет. Как отмечают Ванак и Гомппер, «когда представители низших видов остаются несъеденными после хищнического истребления… это значит, что поведение доминирующих видов направлено на непосредственное снижение численности предполагаемых конкурентов за ресурсы» {232}.

Однако обнаруженные на некоторых недавно раскопанных граветтских мамонтовых мегастоянках, таких как Павлов I, кости волков, лисиц и песцов имеют явные следы свежевания, разделки и отделения мяса от туши {233}. Может быть, в ранних исследованиях, когда важность подобных следов применения орудий труда еще не была столь очевидна для зооархеологов, как сегодня, на эти следы просто не обратили внимания и пропустили? Или может быть, в одних районах мира эпохи плейстоцена люди не употребляли в пищу мясо убитых плотоядных животных, а в других – употребляли? Мы этого не знаем.

Распределение следов использования орудий на волчьих костях, найденных на стоянке Павлов I, в значительной степени совпадает со следами, оставленными на костях травоядных животных, например северного оленя, и это дает серьезные основания полагать, что мясо, по крайней мере некоторых из этих псовых, было съедено. Возможно, предпочтительной добычей были волки, поскольку они крутились возле человеческих поселений в надежде поживиться остатками мяса; убийство нескольких волков могло отбить желание у остальных приближаться к жилищам людей. Останки волков также использовались и для других целей. Шило и прочие костяные орудия в основном изготавливались из локтевых костей передних лап волков; эти кости удлиненные и острые. Зубы волков, как правило, шли на изготовление украшений и кулонов. В корне зуба проделывалось отверстие, после чего зуб нанизывался на нить. На стоянке Павлов I, к примеру, было найдено 254 лисьих и 65 волчьих зубов, обработанных подобным образом. Довольно много. Только две такие подвески были сделаны из зубов другого животного, а именно северного оленя, хотя останки северных оленей присутствовали на стоянке в избытке.