Десмонд Моррис - Голый мужчина

Еще один радикальный стиль — дрэды, толстыми шнурами спадающие вниз по всей окружности головы. Это спутанные пряди волос, образующиеся естественным путем, когда волосы не расчесывают и не моют в течение очень долгого времени. Данный стиль практиковался во многих культурах по всему миру — от древних египтян и ацтеков до кельтов и викингов. Сегодня он лучше всего известен в качестве атрибута ямайских растаманов. Они начали носить эту прическу в начале XX века и при этом утверждали, что следуют примеру Иоанна Крестителя и Самсона. Растаманы сделали своим девизом библейское изречение из Книги Чисел: «Да не коснется бритва головы его до конца дней его... да будет он святым, и да не тронет никогда волос своих».

Сегодня дрэды служат символом бунта против истеблишмента, конкретно — истеблишмента, ориентированного на Европу. В 80-е годы XX века благодаря Бобу Марли и музыке рэгги этот стиль стал настолько популярен, что в скором времени врос в ту самую культуру, символом борьбы с которой являлся. Законодатели мод начали делать дрэды своим самым смелым клиентам. Со временем появилась возможность иметь целый ассортимент искусственных дрэдов, которые можно прикреплять к натуральным волосам, вместо того, чтобы тратить несколько лет на их отращивание.

Жестов, связанных с волосами, не так уж много. Один из них — прижатие ладони к макушке. Когда человек неожиданно понимает, что совершил глупость, его рука непроизвольно тянется вверх, и он прижимает ладонь к макушке. С помощью этого жеста человек как бы успокаивает себя. Он несет следующее послание: «Сейчас я нуждаюсь в защите, как в детстве. Но я взрослый, и поэтому защищаюсь сам, прижав ладонь к макушке». Если совершенная оплошность велика, как в случае, когда футболист не попадает мячом в пустые ворота, к макушке могут прижиматься обе ладони.

Распространено также почесывание головы, когда человек озадачен. В этом случае, судя по всему, происходит нарушение в работе кожных желез, в результате чего и возникает зуд, приводящий к почесыванию.

Существует форма почесывания, имеющая особое значение, которую следует отделять от состояния озадаченности. Это почесывание затылка в моменты гнева, происходящее от первобытного агрессивного движения. Приходя в ярость и собираясь стукнуть кого-нибудь, мы автоматически поднимаем руку, чтобы нанести удар, направленный вниз. Направленный вперед удар тренированного боксера представляет собой гораздо более сложное движение, и ему нужно обучаться, но даже маленькие дети бьют друг друга руками сверху вниз. Став взрослыми, они продолжают использовать это движение в уличных драках, как и полицейские, разгоняющие толпу с помощью резиновых дубинок. Мужчина, пришедший в ярость, но вынужденный соблюдать приличия, например во время собрания или на вечеринке, не может ударить человека, который вызывает у него раздражение, но его рука поднимается, в силу первобытного инстинкта. Когда она достигает крайнего верхнего положения, чтобы с силой опуститься вниз, человек усилием воли задерживает ее и, вместо того чтобы ударить, энергично почесывает или поглаживает затылок, давая понять, что таково и было его намерение с самого начала.

Лобная зона Homo sapiens, включающая лоб, виски и брови, представляет собой результат резкого увеличения объема мозга у наших предков. У шимпанзе мозг имеет объем около 400 кубических сантиметров, тогда как у современного человека он равен 1350 кубическим сантиметрам — в три с половиной раза больше, чем у'наших волосатых родственников. Именно благодаря увеличению человеческого мозга, особенно в передней части, мы имеем «лицо над глазами».

Лоб человека разительно отличается от лба шимпанзе. У обезьяны он почти отсутствует. У человека лоб поднимается вертикально над глазами. У шимпанзе линия волос проходит непосредственно над бровями, которые почти безволосы. Таким образом, лобная зона обезьяны являет собой полную противоположность лобной зоне человека.

Различие надбровных дуг тоже требует объяснения. У обезьян это костные выступы над глазами, защищающие их от физических повреждений. Далекие предки человека тоже имели эти массивные ободки, но они постепенно уменьшались, пока почти не исчезли вовсе. Почему мы утратили их? Став первобытными охотниками, люди нуждались в них даже больше, чем в более раннюю эпоху собирательства.

Если сравнить профили обезьяны и человека, становится очевидным, что защитная линия надбровных дут остается примерно там же, где она и была, тогда как лоб поднялся над ней высоко вверх. К тому времени, когда человек принял современный облик, его лоб выгнулся вперед под напором увеличившегося мозга и выровнялся с древними надбровными дугами. Таким образом, он выполняет ту же защитную функцию, предохраняя глаза от ударов. Надбровные дуги не исчезли, они просто уменьшились в размерах и стали почти незаметными из-за выступившего вперед лба.