Яков Бутович - Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II

Казаковская группа кобыл и ее продолжение – кобылы Кузнецова были самыми интересными по породе и формам. Достаточно сказать, что к Кугушеву поступили дочери Ворона – сына Полкана 6-го, Усана – сына Усана 4-го, Непобедимого-Кролика – внука Полкана 6-го, Ловкого – сына Ловкого-Молодца, Любезного и самого Полкана 6-го!

Во вторую группу вошли куракинские кобылы во главе со знаменитой по своему приплоду красавицей Душегрейкой, которая родилась в заводе В.Я. Тулинова и приходилась родной внучкой его знаменитому Горностаю. Остальные куракинские кобылы были не особенно высокого происхождения и во всем уступали кобылам первой группы.

В третью группу вошло всего лишь две-три кобылы, купленные случайно.

Если завод Д.Д. Кузнецова был продолжением завода А.Б. Казакова, то и завод Кугушева был прямым продолжением того же казаковского завода. Благодаря счастливой случайности Новороссия обогатилась лучшими элементами орловской рысистой породы, но, увы, этот молодой и цветущий край не сумел оценить драгоценного приобретения, и дивные кугушевские лошади в какие-нибудь тридцать лет растворились в море полукровности… Заводу Казакова после его продажи Кузнецову трагически не везло: многие лошади этого завода ушли на юг, еще больше попало на Дон в верховые табуны, часть лошадей была уведена в далекую Сибирь. Сейчас, вероятно, и следа не осталось от всех этих знаменитых кровей. Богатый юг сумел заплатить деньги за первоклассных лошадей, но не сумел оценить их. Там была слишком молодая, слишком самоуверенная и недостаточно культурная среда, и она не сохранила драгоценное наследие графа Орлова. Рысистое дело на юге было дело новое, а потому там не нашлось тогда ни фанатиков, ни любителей, ни ценителей лошадей.

Не надо быть генеалогом, чтобы понять, на каком принципе была построена заводская работа князя Кугушева. Достаточно беглого взгляда на состав его завода, чтобы понять: Павлин 1-й, сын Полкана 5-го, и большинство маток в этом заводе имели близко кровь великого жеребца породы – Полкана 6-го, сына Полкана 5-го. На принципе тесного инбридинга были созданы кугушевские лошади, а так как этот инбридинг был проведен на выдающуюся лошадь породы, то результаты получились соответствующие. Кугушевские лошади были так хороши по себе, что о них еще долго-долго после их исчезновения вспоминали старые охотники.

Кроме Подарка, Помпадура и группы кугушевских кобыл в заводе Аркаса, я еще однажды чисто случайно встретил кугушевского жеребца, который тогда был уже стариком. Проезжая по Елисаветградскому уезду, я увидел возле одного имения белого жеребца редчайшей красоты. Его вел под уздцы конюх, и видно было по всему, что эту лошадь холят и берегут. Жеребец произвел на меня сильнейшее впечатление, и я спросил конюха, что это за лошадь. Конюх назвал мне имя, которое я сейчас забыл. Желая узнать породу жеребца, я зашел в контору. Жеребец оказался лошадью завода князя Кугушева, а имение принадлежало товарищу городского головы Одессы г-ну Протопопову. Владелец имения был в Одессе, и тогда я поинтересовался у конторщика, не продадут ли мне эту лошадь. «Что вы, – последовал ответ, – наш барин в нем души не чает, от него у нас замечательные полукровные и рабочие лошади». И много было на юге таких никому не ведомых, но замечательных кугушевских лошадей, которые, подобно их отцу или деду Павлину 1-му, производили полукровных лошадей высоких достоинств. Теперь, увы, все это сметено и уничтожено революцией. Когда люди очнутся, то придут в ужас от того, что натворили, но Полкана 6-го не создадут и потомков Полкана 5-го не воскресят!

Вернусь к заводу Н.Н. Аркаса. Его владелец не жалел денег на содержание завода, лошади у него недурно воспитывались, хорошо кормились, вовремя заезжались и даже несли тренировку. При заводе всегда был наездник. Завод производил хороших по себе рысистых лошадей, которые продавались по хорошей цене. В спортивной литературе 1890-х годов, преимущественно в журнале «Коннозаводство и коневодство», можно найти корреспонденции из Елисаветграда с описанием знаменитой в то время Георгиевской ярмарки. В этих корреспонденциях нередко с большой похвалой говорилось о лошадях этого завода. Ничего выдающегося по резвости и ничего призового Аркас не создал, но я думаю, что в этом меньше всего были виноваты его лошади. Да, Аркас был коннозаводчик, который мог много сделать, но он прошел мимо коннозаводской истины, не заметив ее.