Наталия Порывай - Жизнь глазами бродячей собаки

В общем, Чарли был определен в новую семью, и там ему решили сменить кличку, которая по мнению новой хозяйки совсем не подходила такому красавцу. Чарли было как-то банально, всех спаниелей в округе звали Чарли. А здесь нужно было что-то особенное.

Наташа стала перебирать разные клички вслух, следя за реакцией тогда еще Чарлика. Она хотела, чтобы он сам выбрал свою кличку, а потому ждала хоть какого-то знака. И он среагировал, когда она произнесла «Филипп».

Чарли повернул на нее голову и приподнял уши. Да, эта кличка его тронула. И она теперь была его.

Новый дом и новая семья были найдены, кличка подобрана, теперь оставалось самое сложное – пройти обучение, ведь он был собакой будущего кинолога, а значит, должен был знать какие не какие команды. А еще что-то нужно было делать с его страхами.

Наташа долго изучала литературу, общалась со специалистами, но все разводили руками и твердили одно – его страхи не убрать.

Да, все говорило о том, что напуганный в детстве пес на всю жизнь останется пугливым. Можно было попробовать снизить стресс медикаментозно, и она попробовала. Можно было начать приучать к пугающим раздражителям, и она пробовала, но тут ей не хватало опыта. Точнее, опыта у нее и вовсе не было. Филипп не был ее первой собакой, но он был первым, с кем она начала заниматься. И все неуклюжие шаги в мир большой кинологии они совершали маленькими шагами, иногда спотыкаясь о неуверенность и некомпетентность.

Но ведь она искренне желала ему помочь избавиться от страхов, а не оттачивала на бедном псе свои навыки.

Спустя полгода жизни с ней Филипп стал бегать за палкой, которая всегда у него вызывала бурный восторг. Теперь он пусть и не сразу, сначала взвизгнув от замаха, но мог проявить свой охотничий инстинкт, носясь по высокой траве в поисках куда-то упавшей палки. Он наблюдал за ней в полете, он терял ее из виду и начинал искать, используя не только зрение, но и нюх. Его охотничий длинный нос наконец-то работал!

Как она добилась таких успехов? Хотелось бы сказать – легко, да легко не было.

Сначала она посадила Фила (так его сокращенно все звали) на фармакологию. Давала ему какие-то успокоительные таблетки, а потом добавила что-то для мозга. Все это выписывал ветврач, а потому сомневаться в пользе не приходилось.

С таблеток Фил стал поспокойнее реагировать на пугающие его раздражители, и тут она стала водить его на площадку, где собирались собачники со своими псами. В их числе была и я с хозяйкой.

Наташа приходила на площадку и сидела в стороне, держа Фила на поводке. Они наблюдали за играющими собаками, которые носились за бросаемыми им игрушками и палками. Фил инстинктивно рвался к ним, чтобы перехватить брошенный предмет, желая бежать, искать, добывать. Но Наташа держала его, не давая изо дня в день утолить потребность в игре.

Потом она стала брать палку, которой играли с другой собакой и приносить ее Филу. Он рвался на поводке, желая получить долгожданную игрушку, но как только она собиралась кинуть, зажимался и взвизгивал, будто его этой палкой ударили. Он и правда чувствовал этот удар, который так хорошо отпечатал в памяти его первый владелец. Казалось, вот эта палка снова бьет по спине, а поводок не дает возможности избежать удара.

Наташа быстро поняла, чего боялся Фил и стала кидать палку без замаха, чуть ли не катая ее по земле. Таких действий он не боялся и радостно носился за предложенной добычей. Вскоре палка была привязана на веревку и Фил, как кошка, бросался на нее.

Так хозяйка показала ему другую сторону игры, когда палка – это всего лишь добыча, которую необходимо догнать и схватить. Никакой агрессии в ответ не будет, и собаке всегда предоставлен выбор, охотиться или нет.

И Филипп втянулся. Таблетки снизили стресс, Наташа внушала безопасность, а палка больше не била.

Но пару раз из десяти бросков он все же взвизгивал. Сказывалась старая привычка, от которой не удалось избавиться полностью. А еще остался страх взрывов и похожей на них грозы. Этот шум так же сильно вселял в Филиппа страх, заставляя каждый раз прятаться под ковер в гостиной или забиваться под ванную. И еще долго после наступления тишины, он не мог покинуть своего убежища. Тут не работали ни таблетки, ни лакомства с игрушками, никакие положительные примеры других собак.

А если пугающие звуки настигали во время прогулки, Филипп в панике стремился убежать в любом возможном направлении. Ничего не поделать, так устроены все животные, во время опасности, гормоны сообщают телу, что нужно либо бежать, либо нападать. Вот только нападать было не на кого, да и дело это в выживание последнее, ведь нужно тратить немало сил на борьбу. Поэтому лучшим решением было – бежать. И он пытался. Если бы не поводок, то ищите его снова.