Ли Дугаткин - Как приручить лису (и превратить её в собаку). Сибирский эволюционный эксперимент

Новые трения грозили свести к нулю взаимодействие между учеными по разные стороны железного занавеса, взаимодействие, для налаживания которого Беляев приложил столько усилий. Политика вновь разделила их. Одним из ученых, кого удручала эта ситуация, был Обри Мэннинг, тот самый генетик, который в 1971 г. вышел на контакт с Дмитрием и пригласил его на этологическую конференцию в Шотландии. «Я ощутил тогда всю нелепость этого разделения, – вспоминает Мэннинг. – Мы оказались на самом дне. Контакты между русскими и западными учеными практически прекратились» {83} 83 Обри Мэннинг, интервью с авторами по скайпу. . Мэннинг решил, что надо предпринять какие-то действия, и написал Беляеву, что хотел бы посетить Академгородок и увидеть экспериментальных лис. Если, конечно, такой визит вообще возможен. Их переписка не прерывалась, так что Мэннинг был хорошо осведомлен о замечательных открытиях, сделанных с того времени, как Дмитрий выступал на конференции в Шотландии.

Беляев незамедлительно ответил, что всегда будет рад приезду коллеги. Больше того, Институт цитологии и генетики берет на себя все расходы, связанные с его пребыванием в СССР, так что Мэннингу оставалось позаботиться только об авиабилетах. «Я обратился в [Лондонское] Королевское общество», – вспоминает Мэннинг, – и объяснил, почему так важно установить такой контакт. И Общество решило выделить мне грант на поездку».

Мэннинг прибыл в Новосибирск весной 1983 г. Как он вспоминает с усмешкой, «меня встречали как особу королевской крови. В то время визитеры с Запада появлялись так редко, что мой приезд выглядел как нечто особенное». В честь гостя организовали череду официальных обедов, куда являлись директора других институтов Академгородка вместе с женами. По словам Мэннинга, это были великолепные пиршества, с «гигантскими подносами, полными разных деликатесов». Незнакомый с русской традицией обильного застолья с несколькими переменами блюд, британский гость был «немало ошарашен», когда на первом же обеде, съев все, что лежало на его тарелке, он услышал, что главные яства еще впереди. Также его удивило, что в перерывах между блюдами присутствующие устраивали перекуры. «Ты знаешь, у нас в Британии такое невозможно, – сказал он Дмитрию. – Никто не осмелится закурить, пока не выпьют за здоровье королевы, а это бывает только в самом конце застолья, когда подается кофе». «Кажется, самое время поднять тост за королеву, Обри», – тут же провозгласил Беляев. Мэннингу только и оставалось, что поднять бокал и воскликнуть: «За королеву!» В этот момент он понял, каков на самом деле его друг. «Очаровательный момент, – вспоминает Мэннинг. – Это было так типично для Дмитрия – обратить неловкую ситуацию в шутку. Мне это нравилось».

Ничуть не меньше Обри был впечатлен уровнем исследований, проводившихся в Институте цитологии и генетики. Здесь работали ученые высокого класса, которые знали гораздо больше о достижениях западной генетики, чем их зарубежные коллеги о генетике советской. Также Мэннинга поразила степень знакомства русских ученых с западной культурой. «Однажды мы сидели в лодке и поедали бутерброды, – вспоминает Обри, – и я в шутку воскликнул: “О, как это по-английски!”» Вместе с ними был Виктор Колпаков, пресс-секретарь Беляева, выступавший в качестве переводчика. «Виктор без запинки, – продолжает Обри, – ответил мне: “There were no sandwiches in the market this morning, sir. Not even for ready money».

Этой цитатой из пьесы Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» Мэннинг был сражен наповал [7] В оригинале «There were no cucumbers in the market this morning, sir… Not even for ready money» («Сегодня на рынке не было огурцов, сэр… Даже за наличные». Цит. по: Уайльд О. Как важно быть серьезным/Пер. И. Кашкина). – Прим. пер. . Он обнаружил, что многие другие из его новых друзей тоже знакомы с произведениями западной литературы и могут цитировать Грэма Грина, Сола Беллоу или Джейн Остин. «Это было в высшей степени необычно и, по правде говоря, меня несколько подавляло», – вспоминает он. Пропасть непонимания, разделившая Запад и Советы, предстала ему во всем своем трагизме. Однажды после ужина Дмитрий пригласил англичанина в святая святых – свой домашний кабинет. «Он курил, и мы сидели вдвоем, – говорит Обри, – беседуя о глубоком и взаимном недоверии, разделяющем Запад и Советский Союз». «В чем причина этого?» – спросил Беляев, на что его гость ответил, что Запад страшно напуган возможной угрозой со стороны советского блока. Беляев озадаченно переспросил: «Напуган? А чего вам бояться, нет никакой угрозы нападения с нашей стороны, потому что Советский Союз – это миролюбивое государство». Как вспоминает Обри, ему сразу же пришла на ум цитата из Роберта Бернса: