Элис Робертс - Приручение. 10 биологических видов, изменивших мир

Но сколько времени потребовалось ранним охотникам-собирателям в Южной Америке, чтобы обнаружить эти маленькие вкусные комочки, спрятанные под слоем земли? Осмелюсь предположить, что совсем немного.

Может показаться, что выкапывание клубней из земли – удивительно изобретательный способ добывать себе пропитание. Фрукты и орехи, растущие на деревьях, или даже водоросли, что можно собирать с камней на пляже, представляются более очевидными источниками пищи. С другой стороны, заточить палку и тыкать ею землю в поисках скрытых под ней плодов – такое поведение сначала кажется либо невероятно странным и отчаянным, либо, наоборот, – гениальным ходом.

И тем не менее наши предки поступали таким образом в течение даже не тысяч, а, вероятно, миллионов лет.

Среди современных животных самые близкие родственники человека – шимпанзе и гориллы. Оба этих вида человекообразных обезьян обитают в лесу и предпочитают питаться спелыми фруктами, однако, когда пищи мало, они переходят на листья и сердцевину стеблей растений. Вполне вероятно, что приблизительно 6–7 миллионов лет назад подобного рациона придерживался и общий предок человека и шимпанзе. Но затем предки людей и шимпанзе разошлись. Высшие приматы, принадлежащие к нашей собственной ветви эволюционного древа, известны как гоминины; для них характерно ходить на двух ногах, кроме того, у них более крупный по размеру мозг, по сравнению с их предшественниками. Сегодня мы – единственные представители некогда кустистой ветви гоминин. Ученым известно около двадцати видов гоминин, и все они, за исключением нас, вымерли. Первые следы гоминин, появляющиеся в палеонтологической летописи, указывают не только на приспособленность скелета к прямохождению, но и на изменения в строении зубов: у гоминин более крупные моляры с более толстым слоем эмали. У других видов приматов размер и форма зубов в большей степени связаны не с предпочтительным ежедневным рационом, а с типом пищи, на которую животные переходят в трудные времена. В связи с этим можно предположить, что изменение зубов у гоминин также отражает изменения запасных источников пищи. В тот период великие густые леса Африки начали редеть. Ландшафт становился все более разнообразным, и наши предки, по-видимому, стали осваивать открытые пространства.

Между экосистемой саванны и леса существует ряд очевидных различий, однако самое главное из них кроется под землей. В саванне значительно выше доля растений с подземными органами накопления питательных веществ, например ризомами, клубнелуковицами, луковицами и клубнями. Сравнив современную саванну на севере Танзании с дождевыми лесами Центральноафриканской Республики, экологи обнаружили огромную разницу в плотности распределения клубней и других подземных запасающих органов: если на каждый квадратный километр саванны их приходится 40 000 кг, то на каждый квадратный километр леса – каких-то 100 кг. Использовали ли наши предки эти невероятно богатые пищевые ресурсы в условиях расширения лугов в Африке? Тому, кто добывал из-под земли клубень, доставался настоящий концентрат энергии, только вот достать его было не так уж и просто. Возможно, такая пища людям была не по вкусу, но в трудные времена выбирать не приходится. Вполне вероятно, что более крупные и прочные зубы наших предков представляют собой адаптацию к новому виду резервных источников пропитания.

Современные охотники-собиратели активно употребляют в пищу корни, клубни и луковицы растений. Мне повезло лично увидеть, как представители одного из таких современных народов – хадза – научились извлекать выгоду из этого источника пищи. В 2010 году вместе с антропологом Алиссой Криттенден я отправилась в экспедицию, чтобы познакомиться с группой хадза, обитающей в отдаленной части Танзании.

Прилетев в аэропорт Килиманджаро, я отправилась дальше на внедорожнике. Первая половина пути – около трех часов – была несложной, по заасфальтированной дороге, проходящей мимо деревушек. Но с того момента, как мы внезапно свернули налево на грунтовую дорогу, и в течение следующих трех часов меня нещадно трясло в «лендкрузере», который наш водитель Петро умело вел по изрезанной колеями дороге, вниз по текучим песчаным дюнам и вверх по крутым откосам, пока мы не добрались до озера Эяси – гигантской соляной равнины почти без признаков воды. Мы спустились к берегу, где машина застряла в грязи, странно накренившись. Тут уж мы ничего не могли поделать – колеса внедорожника крепко и безнадежно застряли в грязи.