Бернхард Гржимек - Серенгети не должен умереть

С военного аэродрома, куда мы приземлились, услужливые испанцы повезли нас в Картахену; рычаг скоростей в нашем такси был защемлен маленькими деревяшками, чтобы не выскакивал.

Отчаянно сигналя, нас провезли по улицам этого маленького городка и доставили в самый большой его отель. Здесь нас покормили, прямо надо сказать, по-княжески: нам подали два стакана вина, три различных горячих блюда, свежих крабов, два кофе. Все это стоило только две с половиной марки. После этого мы еще на две марки взяли омаров. Оказывается, в такой «мертвый сезон», зимой, в Испании не бывает повышенных цен для туристов.

Телефон на тумбочке возле моей кровати работает, только когда придерживаешь рукой штепсель, но это не помешало нам соединиться с Франкфуртом. Мы сообщили своим женам. что застряли в Испании и сидим в уютном отеле у подножия средневековой крепости.

Теперь они долго не услышат наших голосов.

Испанские летчики вводят нас в искушение:

– Чего ради вы собираетесь делать крюк через Гибралтар? Ведь гораздо проще лететь прямиком через Средиземное море на Оран!

– Но ведь в Алжире сейчас происходят военные действия Разве можно без специального разрешения лететь в Оран?

– Да бросьте вы! Туда уже многие не раз летали, и ничего. Мы заранее сообщим о вашем прилете по радио.

Мы с Михаэлем смотрим друг на друга. Нас гложут одинаковые сомнения, но искушение слишком велико. Ведь и так уже потеряно три дня из-за проклятой низкой облачности над Сицилией. Мы соглашаемся.

Я распаковываю оранжевые пробковые жилеты, мы натягиваем их на себя и завязываем на животе. Пояснение, как пользоваться этой новинкой, написано по-английски вверх ногами, так что прочесть его можно, только глядя сверху вниз на свой живот. В специальных карманах находятся свисток и батарея, автоматически включающая в воде лампочку, которая может гореть целую ночь; прилагается и специальное окрашивающее вещество, которое пятном расплывается по морской поверхности и облегчает поисковым самолетам задачу найти потерпевших аварию. Кроме того. у нас с собой маленькая резиновая лодка; попав в воду, она (согласно инструкции) автоматически надувается. Михаэль привязывает к ней еще сумку с хлебом, яблоками и пакетом печенья. Туда же он сует дымовую шашку и пару брикетов из какой-то гадости, отпугивающей акул. Эти брикеты мы специально выписали из Америки.

Мы ввинчиваемся высоко в воздух над Картахеной, и Испания под нами делается все меньше и меньше. Высота – 3300 метров, выше нельзя, а то воздух станет слишком разреженным и мы будем лететь значительно медленнее. Мы поворачиваем черно-белый нос нашей «Утки» точно на юг и вот уже летим над открытым морем.

Нам предстоит покрыть расстояние в 300 километров – это добрых полтора часа лету. На карте такое расстояние выглядит совсем ничтожным – кошка и та перескочит! Но вот уже исчезла из глаз береговая полоса. Только небо и море, больше ничего. В это время года вода в Средиземном море не синяя и теплая, а серая и холодная – градусов десять, не больше. Если в такой поплавать, то через час или два совсем окоченеешь и потеряешь сознание. И куда ни кинь взгляд – нигде ни одного корабля.

Меня почему-то начинает интересовать гул мотора, и мне уже чудится, что в нем прослушиваются какие-то перебои. Невольно бросаю встревоженный взгляд на Михаэля.

С годами я все больше и больше начинаю полагаться на него. Я знаю, что, когда он сидит за рулем, всегда все идет отлично. Михаэль смотрит прямо перед собой сквозь круг, который чертит пропеллер. У него еще нет морщинок у глаз; на лоб, как всегда, свисает прядь волос, а сзади, на макушке, тоже как обычно, торчит смешной вихор. Этот вихор ему никогда не удавалось пригладить, даже когда Михаэль был еще совсем ребенком и гордо отправлялся гулять с нашим волком Чингисом.

Внезапно что-то дернулось, затарахтело, и стук мотора прекратился. Мне показалось, что вместе с ним перестало стучать и мое сердце. Как выбраться из этой металлической «Утки», если надо будет бросаться в воду? Справа от меня, над дверью, красная ручка, запломбированная тонкой проволокой. «АВАРИЙНЫЙ СБРОС ДВЕРИ» – написано на ней.

Михаэль нажимает на кнопку вспомогательного бензонасоса. Раздается жужжание. Насос с силой загоняет бензин в мотор, и тот снова начинает работать. Он вышел из строя всего на каких-нибудь пять-шесть секунд. Но это были долгие секунды!

Летя над морем, мы не решались выключить вспомогательный бензонасос, хотя мотор, возможно, прекрасно работал бы и без него. Мы боялись даже слово проронить, пока наконец стрелка радиокомпаса не настроилась на длину волны Орана и берег Северной Африки не начал медленно (ужасно медленно!) приближаться.