Павел Мариковский - Чем питаются насекомые

Насекомые-хищники разыскивают свою добычу по запаху и при помощи зрения. Они или преследуют ее активно, или поджидают, затаившись в укромном местечке, полагаясь на свою защитную маскировочную окраску и форму. Некоторые кузнечики и богомолы сторожат добычу в засаде и нападают, заметив ее движение. Видимо, они еще определяют форму и размеры насекомого-добычи и тем самым узнают, посильна ли она для хищника или нет. Богомолы вооружены замечательным хватательным аппаратом — передними ногами с острыми шипиками. У них голень складывается с бедром, будто лезвие перочинного ножа.

Хищнический образ жизни клопов развил у некоторых из них сходство с богомолами. Таковы клопы семейства Плоиарипе. Их передние ноги такие же, как и у богомолов. Очень интересными приспособлениями для ловли добычи наделены некоторые тропические клопы. Так, у хищного клопа Зелус леукограммус передние ловчие конечности на внутренней поверхности покрыты липкой жидкостью. Она помогает хищнику удерживать добычу. Липкая жидкость задерживается на теле щетинками, свое же тело от нее защищено восковым налетом. Слизь не ядовита и выделяется желёзками, расположенными на ногах. Кирпатрик в своей книге о насекомых тропической Африки сообщает о том, что некоторые клопы редувииды якобы покрывают передние ноги растительной смолой, чтобы добыча не могла вырваться.

Оригинальный способ привлекать добычу был открыт мною у одного из видов богомолов.

...Последние дни августа. Ночью уже холодно, но днем солнце все еще нещадно накаляет землю, и в струйках горячего воздуха на горизонте колышутся озера-миражи. Замерли желтые выгоревшие лёссовые холмы, трава, сухая и колючая, не гнется от ветра, и только позвякивают друг о друга коробочки с семенами. А в стороне через распадки проглядывает блестящая полоска реки Чу в зеленых берегах.

Сегодня мы заняты муравьем-жнецом. Подземное жилище этого муравья легко узнать снаружи по большой кучке шелухи от семян различных растений. Сбор урожая закончен этим тружеником пустыни, многочисленные жители подземных галерей запасли провиант на остаток лета, на всю предстоящую осень и долгую зиму, и почти не показываются наружу.

Нелегко раскапывать гнезда жнеца в пыльном лёссе среди сухой колючей травы. Спресованная лёссовая почва с трудом поддается лопате, и мелкая белая пыль поднимается облачком от каждого удара. Мои юные помощники Зина и Коля с нетерпением ожидают, когда будет сказано:

— Ну, теперь пора идти и к машине!

Уставшая Зина рассеянно поглядывает в сторону:

— Ты видишь блестит росинка? — тихо говорит она. — Какая красивая!

— Не вижу никакой росинки, — сердито отвечает Коля.

— А ты посмотри отсюда, где я, — настаивает Зина. — Росинка, как камешек в колечке.

— Откуда в пустыне росинка, — кипятится Коля, — когда все сухое.

— Нет, ты все же встань сюда. Как она чудно переливается, — твердит Зина.

Мне тоже надоела сухая пыльная земля, и я прислушиваюсь к разговору. Не так легко увидеть эту загадочную росинку. Тем более, что Зина ее уже потеряла и сама в недоумении.

— Может быть, и не было никакой росинки и все померещилось?

Нет, не померещилось. На суком кустике колючки я вижу отчетливо, как вспыхивает яркая белая искорка. Не искорка, а бриллиантовый камешек сияет, как утренняя росинка... Сверкнул, исчез, снова появился, переливаясь цветами радуги, и погас.

Кто не замечал, как на закате солнца где-нибудь на земле вдруг загорается будто другое маленькое солнце. Вглядываешься в него и не можешь понять, откуда оно? Оказывается, маленькое солнце — оконное стекло далекого домика, отразившее солнце большое, настоящее. Или бывает, что вдруг среди камней и травы внезапно засияет что-то, как драгоценный камень. Идешь к нему, не сводя глаз, и ожидаешь необычного, а потом поднимаешь с земли самый обыкновенный кусочек разбитой стеклянной бутылки. И сейчас в этой маленькой искорке на сухой желтой травинке тоже окажется что-нибудь будничное и неинтересное. Но мы все трое, затаив дыхание, подбираемся к сухой травинке и молча разглядываем ее со всех сторон.

Ничего не видно на сухом и жалком растении. Нет, что-то шевельнулось! Качнулась одна веточка и мы увидели желтого, совсем неприметного богомола эмпузу на тонких длинных ногах, с большими серыми глазами и брюшком, как колючка. Вот он, длинный и тонкий, странный и необычный, скакнул на другую веточку, перепрыгнул на травинку, спустился на землю и помчался на ходульных ногах с высоко поднятой головой на длинной переднегруди, несуразный, длинноногий, полосатый, совсем как жираф в африканских саваннах. Затем бойко вскарабкался на сухой кустик, повис вниз спиной, молитвенно сложил свои цепкие передние ноги-шпаги, повернул в сторону голову и замер, поглядывая на нас серыми выпуклыми глазами.