Спенсер Уэллс: Генетическая одиссея человека

Хотя большинство биологов не поддерживали эту точку зрения, она и сейчас встречается в антропологической литературе. И в основном потому, что объяснить причины физического разнообразия человечества, а также некоторые археологические находки слишком сложно. Возможно, самым известным из современных сторонников этих взглядов был антрополог Карлтон Кун, опубликовавший в 1960-х годах свои две весьма авторитетные книги, «Происхождение рас» (Origins of Races) и «Современные расы человека» (The Living Races of Man). В них Кун развил теорию о существовании пяти различных человеческих подвидов (австролоидного, капоидного, кавказоидного, конгоидного и монголоидного), которые эволюционировали в их современные формы in situ[5] В месте нахождения (лат). — Прим. пер . от предковых гоминидов. Более того, Кун утверждает, что все эти различающиеся подвиды эволюционировали в разное время, при этом африканские конгоиды возникли раньше и до настоящего времени остаются в эволюционном тупике. Он считает доминирование европейцев естественным следствием их эволюционировавшего генетического превосходства, и даже успокаивает тех, кто не может спать спокойно, переживая по поводу межрасового смешения:

Межрасовое смешение способно нарушить как генетическое, так и социальное равновесие, и поэтому приобретенные при этом гены либо исчезают, либо их процентное соотношение уменьшается до минимума, если они не дают селективного преимущества по сравнению с местными аналогами. Я делаю это заявление не с политической или социальной целью, а лишь для того, чтобы показать: не будь этого механизма, люди не были бы черными, белыми, желтыми или коричневыми.

К этому заявлению нельзя не относиться серьезно, учитывая, что его автор был президентом Американской ассоциации физической антропологии (крупнейшей и влиятельнейшей антропологической организации), профессором Пенсильванского университета, куратором музея этого университета и постоянным гостем популярной американской телевизионной программы.

Интересно, что Кун стремился воздерживаться от политических побуждений. Он делал это потому, что в то время физическая антропология только начинала возрождаться после темного периода своей истории, когда она сознательно была политизирована. Как отмечал в первом выпуске American journal of Phisical Anthropology («Американский журнал по физической антропологии») в 1917 году один из главных поборников физической антропологии Алеш Хрдличка, эта дисциплина должна не только изучать человечество, но и служить ему и не быть «чистой наукой». Хрдличка отмечал ее практическую значимость для разработки евгенических программ, а также для определения иммиграционной политики. Пока он пытался произвести впечатление на финансовые организации прикладными аспектами того, что многие считали скорее эзотерической наукой, стало очевидно, что некоторые люди очень внимательно прислушивались к советам прагматичных и политически смекалистых антропологов и вскоре начали действовать в соответствии с ними.

В XIX веке антропология развивалась как «наука, предметом изучения которой было человечество в целом, его составные части и его отношение к остальной природе».

Именно французу Полю Брока, сформулировавшему это определение, более чем кому-либо иному можно приписать создание новой дисциплины, получившей название физической антропологии. Брока был специалистом в области краниометрии, занимавшейся измерением малейших морфологических черепных различий, которые, как думали некоторые, указывают на врожденные способности. Он разработал детальную классификацию человечества на основе этих едва уловимых различий. Метод Брока, изложенный в весьма авторитетном учебнике, взбудоражил научное сообщество. Вскоре все принялись измерять черепа.

В Англии первым новообращенным стал ученый-дилетант Фрэнсис Гальтон. Гальтон унаследовал достаточно денег, чтобы финансировать различные научные дисциплины, включая статистику и биологию. Вскоре он тоже начал измерять в человеческом теле все и вся в попытке научно классифицировать людское многообразие. Это можно было бы воспринимать как эксцентричное баловство, если бы его увлечение человеческой классификацией не было замешано на ложно интерпретированной дарвиновской теории естественного отбора, чтобы изготовить сильнодействующее варево.

Как мы уже видели, Дарвин не был убежденным расистом. Он, подобно другим, был склонен к банальным предубеждениям, но на основании его некоторых высказываний по этому вопросу мы можем сделать вывод: он считал, что все представители человеческого рода имеют одинаковый биологический потенциал. Но многие его последователи думали иначе. Например, философ Герберт Спенсер ввел в обиход выражение «выживание наиболее приспособленных» и использовал его в ряде своих книг и статей для оправдания социального неравенства, характерного для Британии второй половины XIX века. Если расслоение общества было научно объяснимым, то несомненно, что различия между культурами имели ту же причину. Этот скачок от предположения к убежденности в том, что культурные различия подлежат определению научными методами, вкупе с викторианской одержимостью классификацией способствовал развитию евгенического движения.