Карл Циммер - Паразиты - Тайный мир

Никогда нельзя забывать, что паразиты, бездумно занесенные в новые места обитания, могут вызвать настоящую катастрофу, причем по тем же причинам, по которым их успешная «работа» выглядит так внушительно. Они обладают сложным набором инструментов и методик, которые могут применить против хозяина, и способны путем эволюции приспосабливаться к новым хозяевам и новым защитным механизмам. Кроме того, попав в новую среду обитания, паразиты останутся в ней навсегда. Убрать их будет невозможно. Этот эксперимент необратим.

Да, история борьбы с маниоковым червецом — это история великой победы, но были и серьезные поражения. Об одном из них напоминают леса Гавайских островов. Эти леса полны паразитов, завезенных на острова для борьбы с насекомыми-вредителями. Паразитические мухи, к примеру, должны были контролировать численность некоего вида древесных клопов. Но оказалось, что эта муха способна жить и в другом жуке, Coleotichus blackburniae , — большом и красивом местном насекомом; в результате эти жуки почти исчезли. Паразитических ос завезли для борьбы с мотыльками, чьи личинки наносили серьезный ущерб посевам, но осы без труда освоили и многие местные виды. До появления этих паразитов у гавайских мотыльков каждый год происходил гигантский всплеск численности; на пике всплеска их помет буквально градом сыпался с деревьев. Птицы наедались гусеницами и кормили ими своих птенцов. Но теперь паразит ограничивает численность местных мотыльков, и вспышки численности происходят гораздо реже, раз в десять-двадцать лет. Лесные птицы Гавайских островов хиреют: по мнению биологов, происходит это отчасти из-за гибели мотыльков, составлявших прежде немалую часть птичьего рациона. А без птиц, которые бы опыляли деревья и разносили их семена, сами леса тоже могут прийти в упадок.

Гавайская ситуация — наиболее полно документированная неудача биологического контроля, поскольку речь здесь идет о группе небольших, биологически изолированных островов. Но противники метода подозревают, что таких историй множество. К примеру, за последние 100 лет в США для борьбы с непарным шелкопрядом было завезено более 30 различных паразитов. Ни один из них как следует не сработал, зато изящным крупным бабочкам тутового шелкопряда теперь грозит полное исчезновение.

Подобные неудачи вынуждают биологов быть гораздо осторожнее с паразитами. Именно поэтому Лафферти и Курис затеяли с саккулиной такой долгий и утомительный эксперимент. После того как береговые крабы начали погибать, они повторили тесты на дандженесских крабах. Результат был тот же: паралич и смерть.

— Если бы из-за меня погиб дандженесский краб, — сказал Курис, — мое имя было бы опозорено. Я стал бы, как тот бедняга, который завез пчел-убийц. Ему пришлось потом всю жизнь, сорок лет, публично каяться и заниматься самобичеванием. Беспокоюсь ли я о местных береговых крабах? Разумеется! Никто не подходит к этому вопросу с большей осторожностью, чем я.

Осенью 1999 г. Лафферти сообщил коллегам дурные новости. К тому времени зеленые крабы были замечены уже далеко на севере, в Британской Колумбии, за тысячу с лишним миль от места «высадки» в Сан-Франциско. Мне Лафферти тоже прислал сообщение по электронной почте, и я сразу же позвонил ему. Я спросил, сильно ли он разочарован.

— Ну, в принципе ученый никогда не должен испытывать разочарования, — ответил он. — Истина существует, и мы не властны над реальностью.

Но тяжело было наблюдать, как зеленый краб распространяется все дальше и дальше.

— По моему внутреннему ощущению эта штука, если выпустить ее на западном побережье, скорее всего, не затронула бы местных крабов слишком сильно. Мы обнаружили всего лишь, что потенциально она способна им навредить.

Вообще, поместить личинки в чашку с дандженесским крабом — не то же самое, что выпустить их в океан.

— Остается ведь еще вопрос, где она будет искать краба-хозяина.

Sacculina и родственные ей паразиты используют в качестве ориентиров солнечный свет и химические вещества, выделяемые хозяевами; по ним личинки определяют, где им лучше находиться, чтобы вероятность встречи с зеленым крабом была максимальной. Не исключено, что эти ориентиры не позволят им в природе встретиться с крабами других видов. Лафферти рассказал мне еще об одном своем эксперименте, который вроде бы подтвердил эту гипотезу. Он отыскал другой вид рачка, родственный саккулине, паразитирующий на тихоокеанских крабах-стригунах. Он взял калифорнийских береговых крабов, которые живут в том же регионе, что краб-стригун, но никогда не бывают носителями этого паразита. Однако когда Лафферти запустил личинок паразита в чашку с береговым крабом, они без труда заразили и его. Вероятно, в дикой природе что-то не позволяет этому паразиту селиться в береговых крабах.