Томас Метцингер - Туннель Эго

Если рациональная нейроантропология показывает нам позитивные аспекты того, что значит быть человеческим существом, значит, мы можем систематически развивать эти аспекты в самих себе. Здесь я подразумевал только два из тех позитивных аспектов, которые следует поощрять и культивировать, но их может быть гораздо больше! Если мы — появившиеся путём естественного развития познающие субъекты, рациональные мыслители мыслей и творцы теорий, тогда нам следует продолжать пестовать и оптимизировать именно эту черту в себе. Если нейроантропология привлекает наше внимание к широте нашего феноменального пространства возможностей, нам следует расценивать её, как силу, и начать систематически исследовать наше опытное пространство, во всей его глубине. Развитие культуры сознания будет означать расширение Туннеля Эго и исследование пространства измененных состояний сознания путями, которые нам всем принесут выгоду. Взаимодействие технологии виртуальной реальности, новых психоактивных веществ, древних психологических техник, таких, как медитация, и будущей нейротехнологии, откроют нам вселенную самоисследования, едва представимую сегодня.

Как нам добиться взаимного оплодотворения между двумя сильными сторонами человеческого ума? Может ли нейрофеноменологическая обработка помочь нам оптимизировать критическую научную рациональность? Могли бы учёные быть лучшими учёными, если бы они больше путешествовали, скажем, если бы они научились осознанным сновидениям? Могла бы строгая, редукционная когнитивная нейробиология развить форму турбо-медитации, помогая монахам быть лучшими монахами и мистикам быть лучшими мистиками? Ведь возможно, что практика глубокой медитации способствует самостоятельности мышления, принятию на себя ответственности за свою жизнь и становлению политически зрелым гражданином? Могли бы мы найти способ выборочной стимуляции dorsolateral prefrontal cortex во время фаз сна целью сделать осознанные сновидения доступными каждому? Если мы сможем наладить безопасную и управляемую индукцию искусственных опытов выхода из тела, сможет ли это помочь танцорам или атлетам улучшить свою тренированность? А что это даст полностью парализованным пациентам? Может ли безжалостное материалистическое исследование того, как зеркальная система развивается в молодом мозгу человека, помочь нам культивировать эмпатию и интуитивное созвучие в наших детях способами, которые ранее себе никто представить не мог? Если мы не попробуем, то никогда и не узнаем.

Много страха связано с тем, что, вследствие натуралистического поворота в образе ума, мы потеряем наше достоинство. «Достоинство» — это термин, печально известный трудностью своего определения. Обычно, его используют тогда, когда испытывают нехватку аргументов. Однако, есть один смысл, который связан с уважением к себе и к другим, а именно — безусловная воля к самопознанию, достоверности и фактам. Достоинство есть отказ от унижения, связанного с поиском иного пути или побегом в некий метафизический Диснейленд. Если в нас действительно есть что-то вроде достоинства, мы можем показать это тем, как мы встречаем приходящие вызовы, некоторые из которых упоминались в этой книге. Мы можем наблюдать исторические изменения в образе самих себя творчески и с волей к ясности. Также ясно, как можно лишиться собственного достоинства: взывая к прошлому, развивая культуру запретов, соскальзывая в различные формы иррационализма и фундаментализма. Рабочие концепции «этики сознания» и «культуры сознания» как раз служат сохранению нашего достоинства путём помещения их на новых уровнях автономии нашего сознательного ума. Мы не должны потерять самоуважение, но мы также должны оставаться реалистами и не предаваться утопическим иллюзиям; шансы успешно оседлать тигра, по крайней мере, длительно удерживаться не его спине, не очень высоки. Но если мы возьмёмся за это, тогда новая культура сознания сможет заполнить вакуум, который возникнет как следствие Революции Сознания, которая сейчас свершается на огромной скорости. Здесь есть практические вызовы и теоретические вызовы. Величайший практический вызов заключается в применении результатов последующих этических дебатов. Величайший теоретический вызов может заключаться в вопросе: Как, учитывая нашу данную ситуацию, интеллектуальная честность и духовность смогу примириться, и смогут ли вообще? Но это уже совсем другая история.