Array Антология - Монстры Лавкрафта (сборник)

– Открой и узнаешь, – ответил дедушка.

Рэйчел почувствовала, как ее родители обменялись взглядами.

Послышался треск картона.

– Кру-у-у-у-у-уто! – воскликнул Джош. В его пальцах зашелестел пластик.

Отец сказал:

– Пап.

А дедушка заметил:

– В твоем возрасте мальчик должен иметь хороший нож. – Лезвие щелкнуло, когда Джош убрал его на место.

– Ух ты!

– Джош, – позвал отец.

Дедушка сказал:

– Это не игрушка. Это инструмент. Инструмент хорош только тогда, когда ты им владеешь. Это понятно? Будешь небрежен, допустишь ошибку – сильно порежешься. Кто-то окажется рядом с тобой – тоже порежется. Но ты ведь этого не хочешь. Нож должен резать – для того он и сделан. Помни об этом каждый раз, когда тянешься, чтобы достать его, и все будет в порядке.

Мама спросила:

– Что нужно сказать, Джош?

– Спасибо, дедушка, – ответил он. – Спасибо, спасибо, спасибо!

Но уже через неделю ножа не стало: его забрала классная руководительница Джоша, увидев, как он хвастается им перед друзьями. После длительной беседы с миссис Клайнбаум отец вернул нож, но настоял на том, что будет хранить его у себя до конца учебного года – в наказание за проступок Джоша. К началу лета Джош уже забыл о подарке дедушки, и если он даже напоминал о нем отцу, Рэйчел об этом не знала.

Но до этого Джош позволил ей подержать свой подарок. Он был тяжелый и плотный. В длину он был больше ее ладони. Рукоять была гладкой с обеих сторон, но слегка шероховатой. «Это деревянные вставки», – пояснил Джош. Углубление почти на конце рукояти обнажало верхний край лезвия. Сунув туда ноготь, Рэйчел могла подцепить лезвие. Когда оно встало на место, рукоять дрогнула. Она провела пальцем по тупому краю лезвия. Через две трети его длины металл опускался к кончику.

– Как ятаган, – заметил Джош. Рэйчел надавила кончиком ножа на кожу. – Осторожно.

– Заткнись. Я и так осторожна. Готовый разрезать ее плоть, край лезвия прошелся по ее рукам. Стараясь как можно точнее сымитировать голос дедушки, она сказала: – Нож должен резать. – Затем она сложила его и отдала обратно Джошу.

Он засмеялся.

– Нож хочет резать, – повторил он.

Из-за инсульта дедушки в сочельник ни Рэйчел, ни ее родители не обратили особого внимания на то, что тогда посчитали отказом Джоша приехать на Рождество. Конечно, он уже несколько лет не пропускал ни одного семейного праздника, но весь День благодарения он жаловался на очень большую нагрузку в докторантуре (именно на стресс и напряжение родители списали его ссору с дедушкой). Ему предстояло сдать три объемных работы до рождественских каникул. Конечно, это была не самая трудная задача, с какой ему приходилось сталкиваться, но в разговоре с Рэйчел накануне Дня благодарения он пару раз упоминал о вспыхнувшем и погасшем в середине семестра романе с парнем из Мэна, из-за которого Джош сильно отставал по всем предметам. Пробираясь с родителями сквозь толпу в торговом центре Вилтвика, Рэйчел сказала маме, что брат так внезапно уехал в субботу днем из-за своих долгов по учебе. Хотя за последние несколько недель об этих долгах никто из них не слышал.

И если бы Рэйчел с родителями были честны по отношению друг к другу, они бы, вероятно, признали, что Джош решил пропустить Рождество. После того как мама услышала стук и грохот на лестнице, она пошла проверить, что это, и обнаружила дедушку. Тот лежал растянувшись на ступеньках, с затрудненным дыханием, обвисшей левой стороной лица, с левой ногой и рукой, потерявшими чувствительность. Тогда вместо приготовлений к празднику (которые включали в себя подготовку к возможному продолжению ссоры между дедом и Джошем) все забеспокоились, переживет ли старик следующие двадцать четыре часа. Даже после того как доктора сказали, что состояние дедушки стабильное, и осторожно, но оптимистично заметили, что возможно, в следующие дни все наладится, дедушка по-прежнему оставался в центре внимания. Теперь они с родителями обсуждали, что нужно сделать по дому с учетом его изменившегося состояния, а также делали необходимые звонки, чтобы занять для него место. Рэйчел оставила пару сообщений на телефоне Джоша, в первом из них просила перезвонить ей, а во втором, несколько дней спустя, рассказала о дедушкином инсульте. И хотя ее злило, что он не отвечает – особенно теперь, когда знает, что случилось, – она чувствовала, что пропустила неизбежный поток самобичевания, который, должно быть, хлынул, когда он получил эту новость. И, разумеется, если бы он тогда был с ними, от этого было бы еще хуже.