Полякова Татьяна - ЛЕДИ ФЕНИКС

- Я тоже бегала, - кивнула я. - Без определенного маршрута.

- Понятно, - вздохнул Саша. - Потом он замер на месте, и мне стало очень не по себе. Они, должно быть, услышали шум мотора и не рискнули стрелять. Впрочем, вид у тебя был такой.., они были уверены, что ты труп. Швырнули в овраг, забросали ветками и уехали по другой дороге. Тагаев нашел тебя. Когда я появился поблизости, он выл, сидя рядом с тобой. Признаться, меня это впечатлило.

- Так это его я слышала?

- Странно, что ты вообще что-то слышала. Его впечатленные товарищи стояли рядом, уверен, они пережили катарсис.

- Рада, что тебя это порадовало.

- Ничего подобного, я его тоже пережил. - Он подошел, взял меня за руку и долго смотрел в глаза. - Я никогда не забуду той минуты, - сказал тихо. - Вот тогда я понял... Разные глупые мысли бродили в моей голове, - улыбнулся Саша. - Очень разные и очень глупые. И когда самая глупая показалась самой желанной, Тагаев вдруг заорал: "Она жива". Я видел его парней на краю оврага и хорошо слышал его слова. И подумал, что господь меня любит. Тагаев, похоже, мало что соображал, но среди его парней нашелся умник, сказал, что трогать тебя нельзя, вызвал "Скорую". А я припустил назад к дороге. Вот тут мне повезло. Появился какой-то тип на вполне приличной тачке. Я ручками помахал, он притормозил, с намерением меня объехать, но у меня были другие планы. В общем, мы немного потолковали, и он пошел себе своей дорогой, а я поехал. На шоссе разминулся со "Скорой". Я направился в город, а она за тобой. Пока было время, я малость подготовился. Вскоре появилась "Скорая", и Тагаев у нее на хвосте. Я пристроился сзади, и мы благополучно прибыли в больницу. Тагаева в приемный покой не пустили, а я прошел. Опять удача поперла, две каталки, на одной ты, на другой дядя после аварии, суета, все бегают без всякого толку. Ну, я тихо вывез тебя, а у подъезда уже ждал мой приятель на другой "Скорой". Десять минут, и ты здесь.

- Зачем? - вздохнула я.

- Что "зачем"? - нахмурился Саша.

- Зачем я здесь?

- Ну, это просто. Там я бы не мог быть рядом, а здесь - пожалуйста.

- Ты бы хоть подумал, каково сейчас моим друзьям?

- Так я им сообщение послал. "Не беспокойтесь, у меня все прекрасно".

- Ответ получил?

- Ага. Но лучше я о нем умолчу.

Он и вправду был отличной сиделкой, кормил меня с ложки, болтал, чтобы рассмешить, и дремал в кресле, когда я спала. Мы пробыли вместе еще три дня. Потом я сказала:

- Раздобудь мне одежду. Клинику засветить ты вряд ли захочешь, можешь быть уверен, я буду о ней молчать. Еще мне нужен телефон.

- Вот как, - усмехнулся он, помедлив. - Я тебя правильно понял?

- Думаю, да.

- Можно спросить, почему ты так решила?

- Спросить, конечно, можно, - вздохнула я. - Только зачем? Ты и так все прекрасно знаешь.

- Если ты скажешь, что любишь своего Тагаева, я тебе не поверю.

- А я и не буду этого говорить.

- Тогда почему?

Мне было странно, что он задает этот вопрос, но он его задал и ждал ответа.

- Когда ты решил умереть для всех и разыграл комедию со своей гибелью, я не могла поверить, что ты.., я не могла понять, почему ты так со мной поступил. Если честно, я верила, что ты меня любишь, и не могла понять. А потом стало ясно: ты все сделал правильно, Саша. Глупо было надеяться, что мы когда-нибудь будем вместе. Мы с тобой всегда по разные стороны баррикады.

- А как же любовь, которая все преодолевает? - усмехнулся он.

- Зачем себе врать? Ты не изменишься, и меня не переделать. Пытаться изменить человека вообще вещь бесполезная, хребет сломать можно, а переделать нельзя. Зачем я тебе с переломанным хребтом?

- Не можешь мне простить, что погиб твой ребенок? Очередная глупая месть.

- Дурак ты, Саша, - ответила я и закрыла глаза.

Он ушел и вернулся с ворохом одежды для меня.

- Подняться сможешь или помочь?

- Помоги, - попросила я.

Он одел меня, пока я безвольно сидела, откинувшись на подушки, и ни разу не взглянул мне в лицо. Он был спокоен, даже равнодушен, но все-таки сказал:

- Не жди, что я буду тебя уговаривать. Не дождешься.

Он подхватил меня на руки и понес из комнаты, а я обняла его и уткнулась носом в его грудь, зная, что это в последний раз.

Уже стемнело, и я поежилась от холода, прижалась к нему еще крепче. Он устроил меня на заднем сиденье машины, спросил сухо:

- Куда?

- Ключей от дома все равно нет. Высади где-нибудь...

- Увидишь подходящее место, скажи.

Он молчал, а я смотрела в окно, находиться рядом с ним было мучительно, хотелось, чтобы все поскорее кончилось, ведь ничего уже нельзя было изменить.