И.И.Пущина, никто бы и не узнал ни о Дембинской, ни о сыне).
Более того, в написанном в 1830 г стихотворении «Паж или пятнадцатый год», изображающем
пятнадцатилетнего влюблённого подростка, в черновом варианте в одной строке Пушкин заменил
слова «моя варшавская графиня» (то есть польская) на «моя севильская графиня» (то есть
испанская). Последняя строфа звучит так: .
"Она готова хоть в пустыню Бежать со мной, презрев молву. Хотите знать мою богиню, Мою
севильскую графиню? Нет. Ни за что не назову!" И он никогда не назвал её имени.. Ему
безусловно нужно было скрыть его.. Мы узнали об Анжелике Дембинской только благодаря
И.И.Пущину и А.Лацису (1). Интересно заметить, что если Пушкин писал о пятнадцатилетнем
подростке, описывая самого себя, то возможно , что он был с ней знаком и влюблён в неё ещё в
1814-1815 гг. Но о связях с простолюдинками писать было не принято. Поэтому и в письмах
Пушкина о ней не было ни слова.
А теперь вспомним, в письме Вяземскому Тургенев писал 12 ноября 1819 г о том, что Пушкин
находится всё время «возле зверей», т.е. примерно через год-полтора после рождения ребёнка.
Леонтий Дубельт был крёстным отцом и мальчика назвали Леонтием... Итак, мальчик был.
А дальше мы рассмотрим, с помощью А.Лациса и В. Козаровецкого (1), дальнейшую судьбу
сына Пушкина. Леонтий Дембинский страдал подагрой, к концу жизни Н.Н.Раевского стал его
секретарём и читал, как мы знаем, умирающему французские книги, ведь он свободно владел
французским (1).
Представьте, эта романтическая история оказалась важной для будущего России.
2. Кем был этот потомок Пушкина?
А о чём речь? А вот о чём. А.Лацис пытался выяснить судьбу пушкинского потомка. Но картотека
с «шалостями» Пушкина (выражение И.И. Пущина) находится в Пушкинском Доме, а доступа к
ней нет, якобы «не разобрана». И вот Лацис сам восстановил «линию судьбы» этого потомка
великого поэта. Часть этого знания была изложена в разделе 1. А что было дальше?
Уже после смерти генерала Н.Н.Раевского у молодого Леонтия Дембинского был роман с одной
из кузин его (Раевского) вдовы, урождённой Бороздиной. И она родила ребёнка, которого, как
было принято поступать с незаконнорожденными детьми дворян, отдали в надёжную, непьющую
(еврейскую) семью. В этой семье и вырос Давыд Леонтьевич Бронштейн - внук А.С.Пушкина (1).
В доме Давыда Леонтьевича Бронштейна на хуторе Яновка, куда он со своей семьёй приехал из
Грамоклеи (а туда - из Полтавской губернии), не говорили ни на иврите, ни на идише, религиозных
обычаев не соблюдали, по субботам не отдыхали, а работали. Сын Давыда Леонтьевича, Лев
Давыдович, во втором классе Одесского реального училища участвовал в выходке против учителя
и был на время исключён. Его дальнейшая судьба общеизвестна. В 1930 г в Париже и в Берлине
вышла его автобиография «Моя жизнь», автор - Лев Давыдович.Троцкий (1).Это был правнук
Пушкина.
Рассказывая о своей жизни, Троцкий ни разу не упомянул ни фамилии отца, ни девичьей
фамилии матери, ни места или года её рождения. Единственное, что можно вычислить - примерно -
год рождения отца, 1846 г. О своём происхождении Троцкий знал, не мог не знать. Одним из
подтверждений этого Лацис и Козаровецкий считали то, что родители не случайно назвали троих
детей, как и родители Пушкина - в соответствии с очерёдностью рождения - Александром, Львом и
23
Ольгой (1). (В книге «Моя жизнь» Троцкого написано: не Грамоклея, а Громоклей, отца зовут не
Давыд, а Давид Леонтьевич, детей всего было восемь, из них в живых осталось четверо - ещё
старшая сестра Лиза. Названы также тёти: тётя Феня, тётя Раиса, и дяди - дядя Григорий и дядя
Абрам. Это, видимо, из семьи Бронштейнов).
В памяти более ранних пушкинистов были свежи не только черты внешности, но и некоторые
особенности здоровья Льва Давыдовича. Например, им вполне могло быть известно про внезапные
беспричинные обмороки и про нервный тик в углу рта, а уж про пушкинские обмороки и нервный
тик в левом углу рта, к концу жизни превратившийся в судороги, им было известно наверняка.
Совпадали и другие наследственные признаки: болезнь ног, близорукость, желудочные спазмы (1)..
Происхождение Троцкого (как и то, что он о нём знал) объясняет его фразу, сказанную им
представителям «Бунда» (еврейской социалистической организации в России), когда они в 1918 г
пришли к нему просить защиты от большевиков: «Скажите тем, кто вас послал, что я не еврей». Её
Читать дальше