Михаил Ланцов - Хмурый Император. Том 3. Западная война

Хельмут промолчал с каменным лицом.

— Ясно, — мрачно произнес Вильгельм.

— Сражение за Западную Пруссию еще не проиграна, — тихо произнес начальник Генерального штаба. — Мы ожидаем ударов русских от устья Вислы и Варты. С приоритетом наступления от Вислы. Это для них выгоднее, так как они могут активно использовать свои мониторы и канонерские лодки. Но мы уже сейчас сосредоточили там достаточно значительные силы и интенсивно окапываемся. Кроме того, мы сумели продумать тактику противодействия русскому наступлению. Сражение за Западную Пруссию может стать очень кровопролитным и у нас есть шансы его выиграть. А победа в таком сражении — ключ к Позену. Ключ к спасению Австрии.

— И каковы шансы? — Изрядно посветлев лицом, поинтересовался Кайзер.

— Выше среднего. Не могу сказать, сможем ли мы после этого провести наступление против Центрального фронта русских, но удержаться имеем все шансы. Хотя гарантировать этого не стал бы. У русских могут быть сюрпризы.

— Хорошо. Работайте. — Произнес Вильгельм и, встав, быстрым шагом покинул зал, где проводил плановое совещание Генеральный штаб. За ним ушел и министр иностранных дел, и прочие члены свиты…

Тем временем в Санкт-Петербурге разворачивалось не менее любопытное действо. Николай отравился. Чем и когда — не ясно. Но его со 2 мая несло. Он далеко от уборной отойти не мог.

— Да как же так?! — Раздраженно восклицал он, смотря на очередные предписания врача. Но тот лишь разводил руками.

Впрочем, много позже он узнал, что это веселье ему устроило ближнее окружение, не желавшее, чтобы Император отправлялся в войска. И, прежде всего, супруга. Слова на Николая в таком состоянии не действовали, вот они и решились на крайние меры, опасаясь, что Император в таком настроении духа начнет совать свою голову куда попало. Может и войска в контратаку повести.

Но это будет потом. Спустя годы. Сейчас же он недоумевал и пытался понять, от чего его так выворачивает. Пытался ограничить все, потенциально опасные продукты, однако легче не становилось. Пил «укрепляющие отвары», но… они-то и способствовали «облегчению» частому и жидкому. В пределах разумного. Однако это «сортирное» сидение и непрерывное давление ближайшего окружения привели к тому, что Николай передумал ехать на фронт. Мало ли с ним там такая напасть приключиться? Это ведь позор какой! Да даже тут — узнают — засмеют. Дескать, монарх обосрался от мыслей о фронте.

Да и с тотальной мобилизацией все вышло сильно мягче. Его желание поставить «под ружье» всех и каждого в течение пары дней трансформировалось в куда более разумный вариант. Экономика должна была работать. Хотя бы в усеченном формате. Хотя бы ключевые производства. Поэтому тотальность мобилизации оказалась не такой уж и тотальной. Да и не нужно было столько войск на фронте. Для них не имелось никаких организационно-штатных структур и командного состава. С нуля разворачивать было можно. Но это месяцы… долгие месяцы. Так или иначе, но размах мобилизации был существенно сокращен. Не отменен. Нет. Просто при формально тотальности она была растянута по времени на достаточно большой срок. Из-за чего и овцы выходили сыты, и волки целы, и пастуху вечная память.

Лукаво? Ну а что поделать. С каждым может случиться. Ренненкампф получил свой сверхштатный объем мобилизованных для тыловых гарнизонов и нормальный поток пополнения. А страна сохранила Императора и экономику. Не полностью и не всю, но это было существенно лучше изначального желания Николая поставить «в ружье» всех и каждого, и отправить в бой, благо, что мобилизационные склады имели двенадцать миллионов карабинов Браунинга резерва, что позволяло теоретически подобные психи реализовать…

Фридрих фон Ингеноль завтракал. Пил кофе с мягкими булочками. И читал свежую газету. Он пережил генеральное морское сражение и умудрился даже сохранить свой пост. Просто потому что анализ битвы показал техническую невозможность победить. Слишком подавляющим выходило превосходство русских кораблей.

Свежая газета… да… Фридрих был поражен. «Плохая война» было плохим делом. И, положа руку на сердце, он понимал русского Императора. Все эти журналисты только горланить были горазды. Ведь там, в бою, «дикие восточные варвары» выглядели совсем не так, как в карикатурном кривом зеркале газет.

Хуже того — это было уже не первый раз. Тогда, во время Русско-Японской войны, все сложилось также. Россия построила корабли, над которыми все смеялись. А потом взяла да удивила окружающих. Внезапно выяснилось, что лучшие английские броненосцы просто ничего не стоят перед линкорами «диких варваров». Бывает. Но разве кто-то сделал выводы из этой ситуации? Нет. Никто. Ну как? Какие-то выводы конечно последовали. Например, побежали строить кораблики в какой-то мере повторяющие новые русские. Самих же авторов продолжали смешивать с дерьмом. Наступила новая война. И что? Да тоже самое. Опять немногочисленные русские корабли оказались в выигрышной позиции. И Фридрих был готовить биться о заклад — это не конец.