Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

— Я могу пить столько, сколько захочу, — упрямо возразила я.

— Закон смотрит на это иначе, — сказал Лука и оттолк­нулся от двери. — Или за последнюю неделю ты создала машину времени и тебе сейчас двадцать один?

Я фыркнула и была наказана внезапным головокружением.

— Не изображай моралиста.

— Я никого не изображаю. — Лука равнодушно пожал плечами. — Говорю как есть.

Я хотела язвительно ответить, но вернувшаяся тошнота прервала меня. Я сжала губы, чтобы вытеснить ее. Это не помогло. Я склонилась над унитазом, всей душой надеясь, что Лука отвернется. Он не должен видеть меня такой. Уязвимой. Лежащей на полу.

После того как меня вырвало, я протянула руку к кнопке слива. Однако он включился до того, как я коснулась ее. Вместо кнопки мои пальцы нащупали влажное полотенце, которое протянул мне Лука. Я молча взяла его и вытерла рот.

— Никакой благодарности? — спросил он.

Не отвечая, я отклонилась назад и прислонилась спиной к краю ванны. Конечности болели, и мне было жарко, хотя я надела лишь топ и тонкие брюки. Я положила на лоб холодное полотенце и на мгновение закрыла глаза, отчетливо ощущая на себе взгляд Луки. Этот взгляд обжигал кожу, как алкоголь желудок.

— Исчезни, — выдавила я. — Я не хочу, чтобы ты здесь был.

Он издал отрывистый звук, что-то среднее между фырканьем и смехом.

— Привести к тебе Гэвина?

Я убрала с лица полотенце и посмотрела на него. Глаза, которые все еще болезненно реагировали на яркий свет лампы, сжались в узкие щели.

— При чем здесь он?

Лука поднял брови и настойчиво посмотрел на меня, как будто мог таким образом сообщить мне что-то. В трезвом состоянии разум, возможно, нашел бы ответ, но мое выпившее «я» не могло читать по его красивому лицу.

— Не изображай, будто не знаешь, о чем я говорю, — сказал Лука спустя несколько секунд, в течение которых я так ничего и не сказала. — Ты пьяная, но не глупая.

— Представим ненадолго, что я глупая. Какое отношение ко мне имеет Гэвин?

— Я видел вас, — многозначительно объяснил Лука и выдержал паузу, словно хотел дать мне шанс на защиту.

О чем он говорил? Мне было слишком плохо, чтобы ломать голову над этим.

— Ты его поцеловала.

Я растерянно посмотрела на Луку. Речь шла об этом? О поцелуе? Если это вообще можно назвать поцелуем. Слово «поцелуйчик» подходило ему больше, и с тех пор, как он случился, я больше не думала о нем. Гэвин просто пытался меня отвлечь, а я благодаря текиле и виски была достаточно расслабленной, чтобы принять его и не придать этому большого значения.

— Ну и?.. — едко спросила я. — Ты целовал Грейс. Мы квиты.

— Квиты? — фыркнул Лука и покачал головой. — Все что угодно, но не квиты.

Теперь настала моя очередь отрывисто засмеяться. Резкие движения снова вызвали колющую боль в висках, но злость заставила меня говорить, несмотря на это:

— Верно, так как я не спала с Гэвином. Как только я наверстаю упущенное, мы действительно будем квиты.

— Забудь об этом! — Лука угрожающе шагнул ко мне. — Ты не будешь спать с Гэвином. Ни в коем случае!

— Ах, нет? — Я насмешливо подняла брови. Он так разозлил меня! Почему он ведет себя как засранец? Маленькая часть меня, погребенная где-то под всей болью, надеялась, что Лука и я когда-нибудь снова сможем стать друзьями. Однако, если он так себя вел, я уже не была уверена, хочу ли этого. — Кто может мне запретить? Ты?

— Конечно.

— Ты не можешь решать, с кем я сплю, а с кем нет, — рассердилась я.

Я не намеревалась в ближайшее время или вообще когда-нибудь заниматься сексом с Гэвином. Хотя его близость давно не вызывала во мне страха — наш «поцелуйчик» ясно это показал, — все-таки мне требовалось больше, чем отсутствие страха. Мне было нужно доверие. И единственный мужчина, которому я его оказывала, стоял сейчас передо мной с покрасневшим от гнева лицом. И с каждым новым словом, обращенным ко мне, он ломал этот чувствительный каркас, который мы вместе построили.

У меня все перевернулось в животе, и не только из-за алкоголя. Я приподнялась и снова нагнулась над унитазом, уже не обращая внимания на Луку. Мне было плевать, смотрел он или нет. Меня стошнило, и в этот раз процесс был более болезненным, чем две минуты назад. Я понятия не имела, от ярости ли, которая пожирала меня изнутри, или оттого, что мой желудок, в сущности, уже был пустым. Я лишь знала, что это причинило мне боль. В животе. В сердце. В горле. На глазах выступили слезы, и я закашлялась, отчего колющая боль в груди стала еще сильнее. Я скорчилась в отчаянии. Лука снова включил смыватель. Его тень возвысилась надо мной, и он взял меня под руки. Одним ловким движением Лука поднял меня на ноги, его пальцы, касавшиеся моей кожи, были нестерпимо теплыми. Я прижала руки к его груди, чтобы оттолкнуть его, однако слишком обессилела, а кроме того, ванная начала вращаться вокруг меня. Я зашаталась и упала бы, если бы Лука не поддерживал меня.