Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

Следующим был Гэвин. Он крутанул бутылку, которая остановилась, указав на Луку. На лице Луки появилась озорная улыбка, а Гэвин громко простонал:

— Забудь об этом. — Он покачал головой. — Я не буду отвечать на этот вопрос. Я уже сто раз тебе говорил.

— Что за вопрос? — спросила Грейс.

— Он хочет знать, когда и с кем у меня был первый раз, — ответил Гэвин и закатил глаза.

— А он не выдает мне это уже годы, — добавил Лука. — Я готов поверить в то, что он еще девственник.

Апрель фыркнула и раздраженно посмотрела на Луку:

— То, что человек не хочет говорить о своем первом разе, еще не значит, что он девственник. Каждый имеет право держать что-то в себе.

Лука прищурил глаза:

— А как же игра?

— Но Гэвин твой друг, и если ты уже знаешь, что он не хочет говорить на эту тему, тебе не следует его об этом спрашивать. Тем более перед другими, — объяснила Апрель более строго, чем предполагала игра.

Я поддерживала ее мнение. То, что Лука хвастал своими завоеваниями и не мог не предать огласке связь с Грейс, не значило, что Гэвин тоже должен обнажать для всех личную жизнь.

— Я же еще ничего не спросил, — защищался Лука.

— Ты точно не хочешь задать мне этот вопрос? — Гэвин многозначительно поднял бровь.

Лука сжал губы.

— Да, хорошо, я хотел тебя об этом спросить, но откажусь от своей затеи. Какой твой любимый фильм из детства?

— Ты это знаешь.

— Как почти все остальное о тебе. Здесь трудно быть креативным.

— Хорошо, это аргумент. — Гэвин огляделся и сделал преувеличенно долгую паузу, как будто хотел поднять градус напряжения.

— «Властелин колец». Все три части. Тогда, сейчас и навсегда.

— О, да! — Апрель засмеялась и погладила за ушами Джека, который с любопытством протиснул голову в наш круг. — Я очень хорошо помню тему вечеринки, посвященной твоему десятому дню рождения. Мы все должны были нарядиться, а Джоан, которую пригласили родители Гэвина, велела нам сделать мечи из папье-маше. Луке попал в глаз клей, и ей пришлось ехать с ним и папой в больницу.

— Спасибо за дурацкий анекдот, — сказал Лука.

— А что? — С лица Апрель уже исчезло раздражение. — Это веселая и красивая история. По сути ты свел папу и Джоан. Если бы тогда не попытался навеки склеить свои веки, они бы не провели вместе время в больнице.

— История красивая, если ты не глупый мальчик, над которым смеются врачи. Я думаю, это был один из самых неприятных моментов моей жизни, и совершенно достаточно, что его рассказывают каждый раз на годовщину их свадьбы.

— Зануда.

— Подожди, когда будет твоя очередь и я смогу задать тебе вопрос, — предостерег ее Лука, но при игривом тоне его голоса угроза звучала неубедительно.

— С нетерпением жду. — Апрель усмехнулась. — Но сейчас твоя очередь.

Лука перевел взгляд на бутылку с текилой. На мгновение задумался, а потом крутанул бутылку в середине нашего круга. Она сделала несколько кругов и наконец показала на Аарона.

Тот ехидно потер руки.

— Ты говоришь, что с глазами был один из самых неприятных моментов твоей жизни, а какой был самый неприятный момент?

Лука издал стон.

— Мне надо подумать. — Он глубоко вздохнул. — Самый неприятный момент, пожалуй, был, когда пять лет назад Джоан застала меня за просмотром порно.

Гэвин кашлянул.

Лука бросил на него хмурый взгляд и процедил сквозь сжатые зубы:

— Я был голый.

Однако Гэвину, который, очевидно, уже знал историю, этого было недостаточно. Он еще раз кашлянул.

Лука повернулся к нему:

— Старик, что ты за скверный друг?

— Я тот, кто играет по правилам. Это значит выпивка или правда . А не полуправда.

— Никто не говорил, сколько правды надо рассказывать.

— Всю, — вставил Аарон. Он наклонился вперед и оперся локтями на колени. Он был заметно заинтригован и хотел услышать оставшуюся часть истории.

— Хорошо, хорошо. — Лука поднял руки. — Джоан застала меня, когда я смотрел порно. Голый. С надувной куклой в парике. Мне было шестнадцать, я был неопытный и возбужденный. Подайте на меня в суд.

Первой рассмеялась Апрель, а другие громко присоединились. Я лишь устало улыбнулась. Или история не была веселой, или я уже была не в состоянии веселиться в связи с Лукой.

— Почему я ничего об этом не слышала? — спросила Апрель и смахнула слезу с уголка глаза.

— Тебе было двенадцать или тринадцать. Не тот возраст, чтобы говорить о чем-то подобном.

— Прекрасно. — Она вздохнула, все еще посмеиваясь.