Вторжение кочевников

После визита высоких гостей к нам прибыл сборщик податей. Подсчитав количество зданий, он обратился к Светозару за деньгами. Игва заплатила из своей казны баснословную сумму денег, как за производственные, так и за жилые здания. Казна ненадолго опустела.

В устройстве и идеологии Игвы мало что изменилось. Главным образом изменения коснулись того, кто всем управляет и в чьих руках находится казна. Если раньше всем распоряжался я, то теперь казной управлял новый староста – Светозар, которого выбрали вместо меня.

Главной статьёй затрат Игвы стали частные дома для руководителей, которые финансировались из казны Светозаром. Много тратилось на жалование работникам администрации и инфраструктуры, а также на пенсионное содержание. Поэтому пока я лежал в больнице, много думал над тем, как буду решать накопившиеся проблемы, как буду бороться с финансовым и социальным дисбалансом, который возник без моего руководства. Ну, и вообще старался думать о том, как буду дальше развивать посёлок.

Но я поправлялся медленно. Впервые рассмотрев свои руки, я обнаружил, что от них практически осталась лишь жёлтая сморщенная кожа да проступающие сквозь неё кости.

Когда за окном пошёл густой мокрый снег, я впервые попытался встать на ноги.

– Тебе нельзя вставать! – попыталась было возмутиться Олеся, но я, естественно, был другого мнения.

Пролежав так долго в кровати, я жаждал свободы перемещения. Мне до чёртиков надоела больничная палата.

Когда я упал на втором шаге, с пола меня поднимали силами всего женского коллектива больницы, который сбежался на вопли перепуганной Олеси.

Моя невеста всё своё время проводила рядом с моей кроватью, забросив школу и другие дела. Меня это и радовало, и одновременно огорчало. А ещё меня беспокоил тот факт, что из видного жениха, я превратился в полуживой скелет. Я потерял около двадцати килограмм своего веса, но Васька говорил, что во всём надо искать позитивную сторону медали.

– Что же позитивного в том, что я так выгляжу!? – спросил я его хриплым слабым голосом.

– Так благодаря тебе в нашей больнице случился прорыв! Медсёстры, лекари и сама Марфа тебе благодарны за предоставленную возможность! – Васькины глаза блеснули озорными огоньками. – Ведь по тебе можно анатомию изучать!

– Ах, ты ж… – я запустил в него подушкой, но она не долетела до шутника.

Он со смехом вышел в коридор. Похоже, моя слабость его забавляла. Раньше-то всё было наоборот. Хотя нет, кажется, я над ним и его слабостью не потешался. Помню, как лично выкармливал его похудевшую тушку, когда он восстанавливался от своей раны, вливал в него супчик ложечкой, а потом ещё неоднократно лечил его от горячки.

Наконец, я смог спокойно двигаться и ходить без посторонней помощи. Я вернул себе часть своей мышечной массы и теперь старался придать телу былую силу и ловкость. Тогда же мне удалось покинуть своё заточение в больнице. Марфа вяло сопротивлялась этому, но ничего поделать со мной не смогла. Кроме того, я ей надоел, постоянными запросами: то книгу принеси, то вдруг захотелось чего-нибудь вкусненького. И ведь главный врач нашей больницы могла бы мне отказать, но я действовал хитро и дальновидно, потому что мою просьбу всегда озвучивала Олеся, отказать которой не смел никто.

Тяжелее всего мне пришлось, когда моя любимая завела разговор о том, где я буду жить после больницы. Она настаивала на том, чтобы я поселился в доме Светозара, где у Олеси имелась большая и светлая комната на втором этаже. При этом она смотрела на меня своими тёплыми добрыми карими глазами. Но я отказывался подчиняться этому её желанию.

– Как это будет выглядеть!? Мы ведь даже не женаты и будем жить в одной комнате? – сопротивлялся я.

– А ничего, что я беременна от тебя? – обиделась Олеся.

– Беременна? – меня будто обухом по голове ударили. Олеся беременна, а это значит, что я стану отцом. – Я стану отцом!?

– Ты что не рад?! – я заметил, как в её глазах назревают первые признаки грядущих слёз.

– Ну, конечно, я рад! – я попробовал изобразить радость. И радость во мне, конечно, была. Вот только кроме радости во мне была масса других противоречивых чувств. Я никак не мог разобраться с ними, эти ощущения меня сбивали с толку. Я был совершенно не готов к тому, что стану отцом. Нет, я понимал, что это когда-нибудь произойдёт, но я думал, что это случится как-нибудь потом, но не сейчас. Блин! Моя женщина всё ещё недоверчиво и с подозрением смотрела на меня, ожидая проявления моих бурных чувств. Я улыбнулся и защебетал. – Я очень рад, милая! Очень!