Огнева Евгеньевна: Дети вечного марта

Шерсть у Сани на загривке встала дыбом. Он уже готов был вскинуть руки: нате, выкусите, если сможете, когда напротив громко стукнуло. Это Шак выложил на стол свои кулаки - каждый с Санину голову. При соприкосновении с деревом, они издавали сухой копытный стук.

Значит - драка. Зачем? Саня не любил насилия. Ни в каком виде. Ни когда тебя, ни когда - ты. Зачем они нарываются? Ой, дурак! Да им просто раб нужен: манатки таскать, за скарбом присматривать. Думают, вдвоем осилить и ошейник надеть.

Значит, будем драться, решил Саня. Рабом он не станет. Он - кот!

Руки легли на стол. Лапы, конечно, поменьше Шаковых копыт, но тоже весьма и весьма внушительные. Пальцы заканчивались длинными острыми как бритвы когтями. Раз вжикнут по шее, и прощайся с белым светом.

Жук-собака метнулся от стола и встал у стены. А вот Шак как сидел, так и остался на месте. Копыта, правда, не убрал, но и нападать пока не собирался. Саня опешил: или испугал арлекинов?

— Зачем тебе кровь, котяра? - глядя исподлобья, спросил главарь.

— Я рабом не стану.

— Он сумасшедший? - не поворачивая головы, спросил Шак у собаки.

— Не думаю. Просто, напугался парень, - отозвался тот.

— Ты какой-то совсем дикий, - озадаченно протянул Шак. - Сам подумай, кому кот в рабах нужен? Тем более нам. Мы вообще рабов не держим. Мы - свободные арлекины.

— Зачем тогда сюда привели? Зачем стращаете?

— Кто это тебя пугал?

— А чем тебе мое имя не понравилось?

— О, дает! Если ты шерсть на лапах вывел и человеческое имя присвоил, думаешь тебе все верить должны? Людей дурачь. А нас-то зачем?

Отвлекает, решил Саня, зубы заговаривает, а сам готовится. Собаку он, пожалуй, возьмет с первого рывка. Но не пропустить бы удар копытом. Если такая болванка в лоб прилетит - мозги по всему сараю брызнут.

От стены послышался короткий лающий смех:

— Ты прав, Шак, он действительно дикий. Но в городе, сам понимаешь, было не до расспросов. За ним гнались. Дай, думаю, помогу котику. Поймают - кастрируют. Жалко. Молодой еще.

— Так бы сразу и сказал, - главарь обернулся к Сане. - Я к тебе, как к нормальному, а ты - драться. Когти-то убери. Сейчас девчонки вернутся, напугаешь.

Неа, не будет он убирать когти. Хоть и напруга в пальцах ослабла - не чувствовалось в собеседниках злого напора - а вдруг, таки, отвлекают?

Об арлекинах ходили самые разные слухи. Что они детей крадут, что кровь по ночам сосут, что зельями торгуют, что воры, разбойники, что людей спасают, что последним делятся, что никого к себе из чистых людей не принимают, что все поголовно колдуны, что между княжествами ходят невозбранно. В общем - вне закона.

А сам-то ты кто, - пронеслось в голове у Сани. Когти-предатели поползли, пока не спрятались совсем. Только что на столе лежали страшные лапы и уже - обычные руки. Если присмотреться, на тыльной стороне ладоней видны темные треугольники. Там когда-то росла шерстка. Еще приемная мамка ее вывела, свела Саню к деревенскому знахарю. Он пошептал и притирание дал. Долго чесалось. Да и сама шерстка была красивая. Но мамка сказала: зачем? Имя у тебя человеческое, так и представляйся человеком. А что на спине полоска из такой же шерсти, кто под рубахой видит? Чистому человеку легче в жизни, чем алларию. В нашем-то княжестве, все едино, а в других законы бывают очень даже строгие. Где и в города полулюдей не пускают.

Слово получеловек Саня не любил. Его только мамка говорила необидно. Другие так ругались. Со временем, когда пообтерся, да привык и вовсе себя человеком представлял. Почему: полу? Он ведь такой же, как все. Шерсть на спине растет? Так у другого вся туша курчавится. Раздень - медведь медведем. Однако, он - человек. А ты - нет. Но мир не переделаешь. Живи и приспосабливайся. Когти еще! Саня одно время даже хотел их вырезать, но, как раз, нарвался в поле на шайку чистюков. Они сперва не поняли, что он кот - привязались, лишь бы подраться. А как рубаху на нем рванули, да увидели спину, тут уж разговор пошел предметный: ты не имеешь права находится на нашей земле, нечисть, погань, выродок… Когти как раз пригодились. Бежали от него те чистюки, только пыль столбом стояла.

Вообще-то он предпочитал не нарываться, и шел в те княжества, где законы позволяли жить рядом с обычными людьми, и где чистюки не встречались. Он и в Кленяки-то забрел, потому что не добраться до его родного княжества, кроме как через эти земли. По Камишеру, говорят, моровая прошла. Саня хотел повидаться с приемными родителями и сестренкой, если живы, конечно. Говорили, Камишер в последние годы сильно обезлюдел. То нашествие диких трав, то - железная саранча, то, как нынче - моровая. А приемные родители уже старенькие. Раньше нет-нет да посылали весточку. А с начала этого года замолчали.