Огнева Евгеньевна - Дети вечного марта

Ведь битый уже! Ученый, - и по шерсти, и против, - все равно хотел мирно, честно… договориться, что ли. Разве с ними договоришься? Они знают только собственную корысть. С ними нельзя спорить. Они просто тебя не услышат. Вернее, слушать не станут. Зачем? Какая выгода? Но если выгода светит - всего вылижут.

Арий имел к Сане интерес: уговаривал, льстил, сулил почет и уважение. Брита - тоже. Но их интересы пришли в непреодолимое противоречие, - как сказал бы Камибарам Мараведишь, - грозившее не только интересам сторон, но и самой их жизни. О, как! Спасаясь, они легко пожертвовали котом. Когда на кону шкура, что Арий, что его сестра, родну бы маму продали.

А, папу? - усмехнулся Саня. Интересно, они понимают, зачем Солару паломники? Они представляют масштабы обмана, задуманного их отцом? Скорее всего - нет. Они пешки, возомнившие себя фигурами. Но они станут драться за свои клетки с ожесточенностью бестеров.

Сане вдруг стало нехорошо. Как-то в голову не приходило, а тут явилось: что если Брита понесет?

Выводок маленьких бестеров, с кошачьими головами и бескостными пальцами аксолотлей… пусть лучше она их съест!

Он устал. Его приковали к скрещенным брусьям. Руки - над головой, ноги раскорячены. На пятки толком не встать. От постоянного напряжения ломило мышцы. Мельницу установили посреди крохотного каземата. Вокруг - ни души. Ни шороха, ни лучика.

Саня пытался раскачать ее, чтобы рухнула. Хоть так, лишь бы дать мышцам отдых. Не получалось. Кто-то подпер мельницу сзади. А падать вперед с тяжелыми брусьями за спиной - либо кости переломаешь, либо дыхание вышибет.

Интересно, он до утра-то доживет? Еще немного, и пытка станет невыносимой. Но звать и просить он не станет. Скорее, запретит себе дышать.

Когда-то давно совсем еще маленький Саня решил умереть. Что было причиной, за давностью позабылось. В памяти осталось только жуткая детская обида.

Котенок залез на сеновал, свернулся там комочком и начал придумывать, как помрет, как его найдут, как будут плакать. Падать с крыши было невысоко и больно, топиться - страшно. Резать себя… а вдруг не умрешь, ставши навсегда инвалидом? Отрежешь руку или ногу, и будешь как Дема-Костыль шкандыбать по деревне. Самое простое - перестать дышать: и просто, и легко, и руки ноги целы.

Первые две попытки окончились неудачей. В груди ломило, она сама начинала раздуваться, неподвластная воле маленького самоубийцы. Саня разозлился. С таким простым делом не совладал! - заткнул себе ладошкой рот и нос и перестал дышать. Было больно, но подстегивало упрямство. Очень хотелось вдохнуть… он сильнее вдавливал ладошку в онемевшие губы. Перед глазами поплыл красный туман. В ушах зазвенело так, что он не услышал, когда пришло спасение.

Ох, и влетело тогда котенку! Три дня сесть не мог. Тятя ругался. Мамка плакала…

Вспомнил! Обида явилась, когда он узнал, что у приемных родителей родится свой ребеночек, и решил, что его посадят в корзину и отправят по реке дальше. А все Лилька! Это она нашептала маленькому Сане про корзину. Сама придумывала страхи и сама же шмыгала носом от жалости в к котенку.

Лилька… лунная дорожка, гладкая холодная нога, которую он как-то изловчился и поймал. Они целовались на берегу. Дышать было нечем, а они все целовались, пока Саня не догадался тянуть воздух носом. Оторваться от нее он просто не мог!

Останься Лилька в живых, что бы сейчас было с Саней? Сидел бы на границе, гоняя чудишь от одной ловчей ямы к другой, или внутренний рубеж оборонял от герцогской армии. Дом бы с Лилькой построили… а может, пожили бы, натешились друг дружкой, да и разбежались. Детей у них все равно быть не могло. А женщине нужны детишки. Без них дом пуст и холоден, будь ты хоть какой любимый-разлюбимый муж.

Мамка, тятя, сестренка, Лилька - семья его детства. Арлекины - семья жизни. Хорошо, что они были. И жаль! Мучительно и беспросветно жаль. Но пока не видел их мертвыми…

Одну видел.

Ноги свело судорогой. Саня заскрипел зубами.

— Тебе больно, я знаю, - раздался за спиной голос Ария. - Прости, я не в силах тебе помочь.

— Чего тогда приперся? - грубо спросил кот.

— Договориться на будущее.

Темнота слегка замерцала. Арий появился, с шариком света в ладони. Рука была синевато-прозрачной.

— Видишь, как просто? - ласково улыбнулся коту герцог. - Я зажигаю свет пальцами. Люди видят. Им достаточно. А моя сестра - суккуб. Тебе известно, что такое суккуб?

— Твоя сестра и ты - дети двуполого аксолотля, - выдавил Саня. Фокусы Ария были откровенной издевкой.