Георгий Эфрон - Дневники

Мать надеется скоро получить деньги. Она кончает свой перевод "Этери" Важы Пшавелы (грузинское произведение). Я надеюсь получить мою (маленькую) долю с ее заработка и вдоволь находиться по кино и паркам культуры. На горизонте начинают выплывать какие-то возможности комнаты на зиму. Был вчера Вильям-Вильмонт, наш друг-переводчик, работающий главным образом в "Интернациональной литературе". Он сказал, что назревает возможность для нас комнаты в этом районе, за дешевую плату, на зиму, до весны. Он говорит, что это пока только перспектива, но что она вполне может быть осуществлена (т.е. ему она кажется правдоподобной).

Конечно, замечательно было бы жить здесь, в этом районе, в центре, близко от знакомых и от лавок. Вот только что до весны, а потом опять переезжать, и мне, очевидно, придется менять школу. Но это все впереди. Во всяком случае, такая возможность (он говорит, что там 2 комнаты) меня гораздо более пленяет, чем крохотная комнатушка в Сокольническом районе, на окраине города. Но это все впереди. Сегодня мать надеется получить свой паспорт из прописки. Если она его сегодня получит, то я попытаюсь пойти записаться в Библиотеку ин. языков, сначала в читальный зал, а потом, если удастся, и в библиотеку, где можно брать книги на дом. Муля говорит, что на один паспорт можно записаться только одному человеку, но я попытаюсь (где берут книги на дом) сначала самому записаться, а потом, чтобы записалась мать. В общем, на этот счет увидим, когда получим паспорт (где я вписан). Во всяком случае, я думаю, что в одно из этих двух отделений библиотеки я смогу записаться. Погода сегодня стоит хорошая, светлая, с солнцем, и теплая.

Дневник N 7 20 июня 1940 года

Георгий Эфрон Наконец сегодня получили паспорт. Но тип, который сидит в домоуправлении, говорит, что я прописан в паспорте без печати, что нужно достать свидетельство о рождении и т.п. Раз нас прописали и дали паспорт, то я не думаю, что нужно опять заходить к этому типу и напоминать ему обо мне. Тем более что паспорт писали не мы, а НКВД, а этот тип просто хочет пофорсить. Нужно будет поговорить с Мулей, чтобы выяснить это дело. Тем более раньше мы жили в Болшеве и Голицыне, и никто не требовал от нас моего свидетельства о рождении, и никто не говорил о том, "что вы могли это сами написать, что нет печати" и т.п. Тем более у меня свидетельства о рождении нет. Если нужно справку в домкоме для записи в библиотеку, то, как только я пойду в домком, этот тип опять начнет бубнить о свидетельстве, что он мне не может выдать справки без свидетельства о рождении и т.п. Постараюсь - попытаюсь - записаться в библиотеку без справки из домкома: если выйдет, тем лучше, если не выйдет, ну что же, тем хуже. Конечно, до этого нужно поговорить с Мулей. Я думаю, что все это скоро уладится, но затруднения такого рода чрезвычайно скучны. Вчера был в кино, видел глупенькую авиакомедию "Небеса".

Мать 23-го получит деньги, и это хорошо. Я все более и более уверен в том, что на зиму нам найдут комнату в Москве. Теперь стоит хорошая погода. Я думаю, как сейчас хорошо в Сочи! Купание, пляж, солнце, симпатичные знакомства; пляжная суматоха и морское веселье, которые я так люблю! Красивые девушки, празднично-каникулярная легкость, песок и шум волн! Я обожаю атмосферу пляжа. В Сочи я никогда не был, но думаю, что там хорошо. Хорошо также в Крыму, в Феодосии и Коктебеле, но, увы, пока отец и сестра в тюрьме и нужно носить им передачу, ни о каком море и думать не приходится. В Москве у меня совершенно нет друзей: Митька уехал в Башкирию, а оттуда поедет в подмосковную дачу; с Майей Левидовой мне скучно: что с ней делать, о чем говорить? Ведь у нас совершенно разные интересы, хотя и я и она занимаемся "искусством". У нее свой круг, своя жизнь (sic), а у меня свои интересы и стремления, так что нам нечего делать вместе. А флиртовать с ней не хочется: чтобы флиртовать с женщиной, нужно, чтобы она что-нибудь имела, из-за чего заваривать кашу, чтобы она была действительно "стоющая" этой волынки, чтобы она чем-нибудь выделялась. Кроме того, нужно иметь общие интересы, часто видеться и т.п. У Майи всего этого нет, вот и все. Мирэль Шагинян уехала в Коктебель; она говорила, что сможет меня там устроить, но мать не пустила: "одного, заболеет" и т.п. и т.п. Так что я абсолютно один. Конечно, это одиночество доставляет какое-то "горькое удовольствие", дает большую пищу для размышлений, но все-таки это изрядно скучно. Что у меня нет друзей, это понятно: я все время переезжаю, меняю школы и т.п., так что не может создаться среды. Это положение, бесспорно, носит печать ненормальности и мешает мне хоть немного веселиться.