Михаил Серегин - Годен к строевой!

- Приказание выполнено, товарищ лейтенант.

- Молоток. Где Простаков?

- В кустах.

Лехе светиться никак нельзя. Генерал наверняка запомнил со вчерашнего вечера пьяного здоровяка в казарме, а Стойлохряков считает, что солдат наказан и находится под арестом.

Евздрихин долго не ждал. Загудел, остановившись позади «шишига».

- Что там такое? - Генерал не скрывал раздражения.

Стойлохряков метнулся лично.

- Сейчас разберемся.

Валетов плавно оторвал посадочное место от коры и встал с топором в руках. Ремня на поясе у него не было. Кепка висела на одной из веточек. Работает боец.

- Товарищ подполковник, рядовой Валетов производит заготовку дров для парка.

Стойлохряков вяло улыбался лейтенанту.

- Мудрецкий, ваш боец?

- Мой.

- Ваш, - подполковник пнул ногой массивный ствол и посмотрел на Фрола. Потом поискал глазами свежий пень. Да не росло у дороги в парк таких сосен. Из леска приволокли. - Это что тут, на хрен, за партизанская война!

- Дрова готовлю, - мямлил Фрол.

- Молчи, солдат, а то я тебе из жопы бифштекс приготовлю! Лейтенант, объясняй давай!

Веретенко не усидел в машине.

- Зачем это вам такая здоровая сосна?

Стойлохряков часто заморгал.

- В парке «буржуйки» дровами топим. Вот заготавливаем. Выволокли неудачно.

Генерал посмотрел на дерево, потом на маленького, жиденького солдатика. Подошел, пожал руку.

- Как зовут?

- Фрол.

- Отличная работа, - генерал дошел до конца дерева, посмотрел на свежие следы от топора. - Я бы, подполковник, прибавил десять суток к отпуску этому парню, а?

- Так точно.

- Ну, чего встали, мужики, бревно-то надо в сторону убирать, - Веретенко снял плащ, остался в новеньком зелено-коричневом камуфляже и, закатав рукава, первым взялся за дерево.

Укая и пукая, с матюгами и эканьем всем кагалом убрали дерево в сторону.

Евздрихин тут же поспешил к машине. Он мог поклясться, что двигатель не глушил. Кто повернул ключ?

Преимущество маленького человека в том, что он может на мгновение исчезнуть и появиться вновь, и его отсутствия никто не заметит. Фрол подмигнул лейтенанту. Птичка в клетке.

Прапорщик покрутил ключ зажигания, дабы убедить самого себя, что придется доставать кочергу и ворочать ее. Стартер не издал даже слабенького «гы-ги». Стойлохряков ему этого не простит.

Ничего не сказав успевшим рассесться пассажирам, он вытащил из багажника «кривой» и пошел запускать двигатель.

Резинкин с лейтенантом не спешили трогаться в путь. После ночного общения с машиной прапорщика Вите было интересно посмотреть, как Евздрихин будет безуспешно трахаться.

- Аккумулятор? - посочувствовал генерал, покинув салон после шестой неудачной попытки.

- Да, разрядился. Старый уже. Машина военная, у нее тоже год за три идет.

- Надо технику в порядке держать, - уел неотступно следовавший за генералом адъютант.

- Так, может, прикуримся от грузовичка?

Прапорщик и сам был бы не прочь, но движок-то под капотом ворованный.

- Да я и так сейчас заведу. Конь мои команды знает, сколько лет с ним учил.

- Ну-ну.

Ухватившись за железку, Евздрихин приналег. Двигатель чихнул, но так и не завелся. Резинкин высунул язык от удовольствия. Пять суток к отпуску! Хе-хе. Он хорошо разбирается в машинах, он может залезть в любую тачку. Он просто супер. Хай-класс. Е-е-с! Вспомнив о том, как все его приключения чуть было не закончились тюрьмой, он вернулся с небес на землю, где продолжал страдать Евздрихин.

Стойлохряков подошел к прапорщику и зашипел:

- Ну. Скоро?

- Я стараюсь.

- Может, конь твой оглох, плохо приказания слышит?

- Кончай херней заниматься. Провода толстые есть?

Прапорщик вытащил из двигателя рукоятку и, потупив нос, сознался, что таковые в наличии имеются.

Взмахнув рукой в воздухе, комбат дал понять Резинкину, чтобы тот разворачивался.

Витек подогнал грузовик лоб в лоб с «УАЗом».

Евздрихин принес провода, да так и встал с ними, ни жив ни мертв, рядом с передним бампером.

- Чего стоишь? - негодовал комбат. - Капот открывай. Ехать надо, неужели не понимаешь?

Прапорщик вытянулся по стойке «смирно» и не желал сходить со своего места.

- Что с тобой? - Подполковник глядел на бледного, истекающего холодным потом подчиненного.

Комбат знал, что прапорщик в армии давно и носило его немало по миру. Старые раны дают знать о себе в самый неподходящий момент. А за прапорщиком числилась контузия в Афганистане.

- Тебе плохо?

Взгляд Евздрихина прояснился.