Михаил Серегин - Годен к строевой!

Сглотнув, Фрол слез со стула и стал смотреть то на капитана, то на детину, пытаясь уловить, в каком настроении находится гигант.

Замок камеры щелкнул.

- Привет, - первыми поздоровались два метра и протянули руку. - Я Леха.

- Фрол, - ответил паренек с жиденькими русыми волосиками, подавая запястье. - Извини, рука грязная, в растворе. Какой идиот решетку выдернул? Через это окошко даже я не пролезу.

- Я и не пытался лезть. Меня просто разозлили, - стал оправдываться Леха. Он и сам не ожидал, что будет объясняться перед этим маленьким.

Фрол уловил в голосе неуверенность. Здоровый-то он здоровый, но ко всякому детине можно подход найти. Эти переростки тихие и спокойные, если их не доставать.

- Поможешь?

- Помогу. А что делать?

- Понимаешь, мне даже со стула неудобно. Ты здоровый. Давай я тебе на плечи сяду, ты ведро подержишь. Мы эту решетку мигом вмуруем.

- Давай. Только я есть хочу.

- Тебе много надо, - посочувствовал Фрол, хорошенько размешивая раствор. - Ничего, скоро принесут.

- А тебе хватает? - Простаков сразу для себя сделал вывод, что новый его знакомый очень умный и знает намного больше него. Он вообще не такой, как те, с кем ему приходилось сталкиваться до сих пор. От паренька несло хитростью за версту. Угловатая быстрая мимика в сочетании с четкими выверенными движениями делала его похожим на ласку. А ласка - зверь хитрый.

- Мне тоже не хватает. Да разве это еда?

- Точно, - согласился Леха. - Ты сколько прослужил?

Простакову формы еще не выдали и, стоя сейчас посреди камеры в гражданке, о своем сроке службы, который равнялся нулю, он мог и не заикаться.

Фрол подбоченился.

- Один.

- Год?

Валетов прикинул, стоит ли говорить правду. С этим лучше не хитрить, за что-то же он попал сюда…

- День.

Простаков рассмеялся на всю «губу».

- А я десять!

- Дней?!

- Часов! Чего стоишь, лезь на плечи. Будем мою решетку замазывать.

Мимо камеры протопал сержант, сопровождая авторитета из овощехранилища.

- Эй, пидорасы, что это у вас за поза!

Рука у Фрола дрогнула, и он капнул на нос Простакову.

- Извини.

- Ерунда, - машина смерти развернулась от окна и направила оптику на объект.

Сержант Витек заторопил подконвойного:

- Пойдем, чего ты встал. Иди в свою камеру.

- Дай посмотреть, как два запаха трахаются.

Алексей подошел к решетке, не снимая с плеч Фрола. Резким движением он окатил оборзевшего солдатика раствором из ведра, которое держал в руках. Еще не вся жижа коснулась лица нахала, а уже мощная рука, пролетев сквозь прутья, ухватила его и притянула к заграждению.

- Извинись.

Раствор попал козлу в глаза, и он начал истошно вопить, но Леха не отпускал.

- Скажи: «Прошу прощения!»

Еще немного, и голова солдата прошла бы между прутьями, отбросив уши.

Фрол, сидя на плечах, щелкнул по темечку мастодонта.

- Отпусти его! Хватит. Пусть идет глаза мыть!

Леха послушался. Отошел в глубь камеры.

- Валетов, все убрать! - орал сержант, уводя в туалет своего знакомого.

Фрол слез с Простакова.

- Ты идиот! Если он потеряет зрение, тебя засудят лет на десять!

Леха опешил.

- Правда? - Мямля растеклась по его собственным губам.

- Прявдя, - передразнил Фрол.

Решетку они заделали, от раствора все отмыли. С нахалом обошлось. Капитан Смирнов, узнав о происшествии, добавил всем участникам инцидента по двое суток, сержанту влепил выговор.

Больше всех недоумевал Валетов. Ему-то за что? Он сидел на плечах у Лехи и никого не трогал.

После ужина - сечка, кусок черняги, несладкий чай - к Лехе в камеру вошел капитан. Здоровяк удосужился прекратить лежку и сесть на койке.

- Когда входит офицер, надо вставать, молодой человек.

«С чего это он заискивает?»

Простаков встал.

- А вы нас обманули. Еды до ужина нам так и не принесли.

- Извините, больше не повторится, - офицер издевательски расшаркался, делая реверанс. - Вы знакомы лично с генералом Серпуховым?

- С Антоном? - Леха улыбался шире некуда.

Капитан помрачнел. Неужели все так плохо?

- Да, с Антоном.

- Вместе охотились. А что с ним?

- С ним ничего. Заботится о тебе, понял? Лично. Генерал-лейтенант о тебе вспомнил, детина.

- Кто детина, а кто хворостина.

- Разговоры!

- Чего вы кричите?

Смирнов закатил глаза.

- Урод, - прошипел он от полного бессилия.

- Сам урод.

- А-а, ы-ы, ну ладно, - смирившись с неизбежным, капитан, привыкший опрокидывать и ломать всех и вся, спокойно заговорил: - Если бы не генерал, ты бы у меня…