Михаил Серегин - Танец гюрзы

Тем более что под боком торчал Свиридов, который назидательно советовал другу воздержаться от ударного употребления алкоголя.

Тем временем Знаменский отправился на отдых. Не в апартаменты, в которых был убит Кириллов – уж слишком тяжелые воспоминания, – а в соседние, не менее комфортабельные покои.

Здесь ему уже приготовили достойный прием. Как только Знаменский вошел в апартаменты, так возле дверей занял пост один из самых профессиональных охранников «Берсерка» – тот самый Андрей Артемов, что ворковал с секретаршей Леночкой в офисе Величко.

На втором этаже всего располагалось пять номеров, а также малый зал и бильярдная, совмещенная с баром. Все это, естественно, для VIP-персон.

Бар и бильярдную, имевшие общую стену с апартаментами Знаменского, оккупировали несколько личных охранников Романа Валерьевича во главе с Феликсом Величко. Впрочем, они не слишком расслаблялись: в бильярд играли только двое охранников, а сам Феликс Николаевич сидел в низком кресле и курил сигару, баюкая на колене пистолет излюбленной киллерской марки «ТТ».

В малом зале собрались несколько высокопоставленных работников банка «Астрал» и головного офиса фирмы «Элизеум». Они смотрели стриптиз в исполнении нескольких танцовщиц «Хамелеона» и пили коньяк. Потом президент банка пожелал лично отконвоировать одну из милых танцовщиц в номер.

Еще два номера постигла та же судьба.

В четвертом номере находились Полина и Фокин. Фокин, судя по всему, от пережитых ночью страхов опять нажрался и теперь отчаянно страдал от реализации рвотного рефлекса.

Свиридов с секретаршей Леночкой расположился в последних свободных апартаментах.

Тех самых, в которых был убит Кириллов.

Знаменский лежал на кровати, тупо уставившись в потолок. В голове его витала безотчетная тревога, глухое, немотивируемое предчувствие.

«Расстраиваются нервы? Близкое предчувствие смерти? Чепуха, отстой! Просто никак не могу войти в колею. Да уж, стать председателем совета директоров – это тебе не два пальца обоссать. И все-таки...»

Он поднялся с кровати и направился в находящийся тут же, в апартаментах, туалет. Шаркая ногами, добрался до него, думая: «Господи, ведь еще несколько лет назад был здоров, как бык, мог чуть ли не гвозди жрать и бревна ломать через колено! А теперь...»

...Роман, застегнув ширинку, угрюмо посмотрел на белоснежный унитаз и протянул руку к белому рычажку сливного бачка. Рычажок отчего-то заклинило, и Роман потянул сильнее.

Короткая, ослепительно яркая вспышка показалась ему совершенно бесшумной. Возможно, он даже не успел понять, что его уже можно вычеркивать из списка живых.

Его отбросило на спину, чудовищая боль пронизала все тело, и он увидел, как перед мутнеющим взглядом выплыло чье-то невероятно знакомое лицо со стеклянными глазами.

И – словно по какому-то предсмертному озарению – он понял, кто его убийцы и как стало возможно то, что произошло.

Лицо исчезло, и Знаменскому послышались отдаленные звуки артиллерийской канонады. Потом он понял, что это обыкновенная перестрелка. Треск автоматных очередей и сухое щелканье одиночных выстрелов.

Вероятно, это уходил его убийца.

Роман снова закрыл глаза, а потом почувствовал на своих губах чье-то дыхание. Он попытался поднять свинцовые веки, и из кровавого тумана на него выплыло лицо Володи Свиридова.

Знаменский прошептал несколько слов, смысла которых он уже не успел разобрать, и кровавый калейдоскоп, закрутившись перед его глазами стремительным водоворотом, вобрал его в себя.

Грохот взрыва дополз до Свиридова глухим сотрясением стен и позвякиванием люстры, и лишь только потом в уши надсадно вполз, ворвался глухой рваный рев.

Владимир рванулся из комнаты, распахнул дверь, и тут же на него прянули звуки автоматных очередей, бледная пороховая гарь и сдавленные крики.

Он бросился по коридору и вбежал в бильярдную, где еще недавно сидели охранники из «Берсерка».

Его глазам предстала чудовищная картина.

Прямо на пороге, изогнувшись в луже крови, застыло тело Феликса Величко. Рядом с ним неподвижно лежали еще двое охранников.

Еще дальше – у входа в апартаменты Знаменского – валялся труп Артемова с простреленной головой.

Свиридов взвыл и, подобрав автомат Андрея, бросился в комнаты Романа.

Тут его ожидал еще один маленький апокалипсис.

Дверь ванной комнаты сиротливо болталась на одной нижней петле, а когда потрясенный Свиридов приблизился еще на треть метра, и вовсе с грохотом рухнула на пол, ломая кафель. Из обнажившегося дверного проема валил сизый дым. За его клубами не было видно, что же, собственно, творится сейчас в самом туалете.