Галина Романова - Грешница в шампанском

– У меня все получается, – тут же надулся он. – И мне не надоели. Но тебя прошу об услуге. Поверь, озолочу!

– Кстати, насчет озолочу. А в чем мне идти? И куда? Куда мне отправляться в гости?

– Насчет в чем, не беспокойся. Заеду через час, завезу деньги и визитку оставлю одного модного нынче стилиста, подберет что-нибудь тебе по вкусу и возрасту. А насчет куда?… – муженек подозрительно помедлил с ответом, потом огорошил: – Придется тебе, милая, в свой бывший дом в роли гостьи пожаловать.

– В дом?! Бывший?! Гостьей?! – огромное зеркало тут же подло поймало глубокие скорбные складки вокруг ее рта. – А… А как же… А кто же там в роли хозяйки выступит, милый?!

– Нет, ну какая тебе разница, Муся?! – так заорал ее муженек, что у нее ухо тут же заложило. – Кто в роли хозяйки?! Мне без разницы, чей подол будет возле моих коленок трепаться в эту ночь, поняла?!

– Поняла.

– Так ты согласна или нет? Мне заезжать? – уже чуть тише уточнил он.

– Заезжай.

За час, предшествующий его приезду, она успела вымыть волосы, взбить их и уложить наверх, как он любил когда-то. Хотела подкраситься, потом передумала. Зачем? Ему-то зачем? Переодеваться тоже не стала, оставшись в домашнем халате. Шелк все же, не старый сатин в цветочек. Поставила на огонь чайник, наделала бутербродов с черной икрой. Любил ее лысенький побаловать себя икоркой, считал, что мужских сил с нее прибавляется. И хотя силы эти не на нее были рассчитаны, она исправно потчевала его икрой. На его же деньги было куплено, ей жалко, что ли?

Явился, как всегда, минута в минуту. Швырнул на изящный столик в прихожей свой объемистый портфель, выдохнул с усталостью изможденной в борозде лошади и тут же поинтересовался ворчливо:

– Пожрать есть что-нибудь?

– Конечно, дорогой.

Она пошла в кухню, завиляв по привычке бедрами, хотя знала, что до ее кривляний ему нет никакого дела. Особенно когда он такой вот – смурной и брюзгливый.

Дождалась с его плеч пиджака себе на руки, повесила на спинку стула. Поцеловала в лысую маковку и принялась хлопотать. Чай непременно в стакане и бронзовом подстаканнике, фишка у него такая осталась с нищенских рязанских времен. Бутербродики с икоркой, тонкие ломтики твердого сыра и прозрачные лепестки сырокопченой колбаски. Ничего сладкого либо мучного ее муженек не признавал и признавать не собирался впредь. Говорил, что пирогами с детства у него вся требуха была забита, потчевали мать с бабкой.

Сграбастал стакан, отхлебнул с протяжным хлюпаньем и тут же впился ровными крепкими зубами в бутерброд, замычав и замотав головой от удовольствия.

– Молодец, – похвалил он минут через десять, насытившись. – Кстати, неплохо выглядишь, Муся.

Любимый набычился сразу, засопел и глянул так, как глядел в прежней жизни наутро после загула. Отвалила бы ты, мол, и не лезла в стонущее с похмелья нутро.

– Чего надо-то? – молвил он наконец, слегка отпустив галстук и ремень на брюках.

– Кто он? Только вот не надо так брови делать, Вить! – прикрикнула она на него, заметив деланое изумление на его лице. – Кто этот хрен, под которого ты собрался подложить свою старую, брошенную тобой жену, ну?!

Витя поморгал белесоватыми ресницами, пожевал полногубым ртом, подергал заматеревшими плечами и проговорил нехотя:

– Между прочим, ты мне потом, может, еще и спасибо скажешь.

– Да ну! Это за что же?!

Все, халатик с ноги сполз окончательно, обнажив ее неприкрытую бельем плоть. Не носила она белья дома, дура, что ли! Кто ее тут видит? А Витька давно уже все рассмотрел и охладел давно. Правда, нет-нет да косился, похотливый козел. Как вон теперь. Стоило телу ее оголиться, тут же глазами и носом повел.

– Так за что я тебе должна спасибо сказать, Витек? – Александра шутливо шлепнула его по протянутой к ее ноге руке.

– Эх, Муся… – он сунул руки себе в карманы брюк. – А спасибо скажешь. Поверь мне. Мужик в порядке. Видный. Правда, усталый какой-то, издерганный. С женой у него, что ли, проблемы.

– У вас у всех с женами проблемы! – фыркнула она весело и подмигнула ему. – И все вы от них устаете со временем. Пока они молоды, так все в порядке…

– Ну, завела ту же песню, – перебил он ее с усталой мимикой. – Да молодая у него жена, молодая.

– Почему тогда? Деньги с него теребит?