Gordon Rennie - «Перекресток Судеб»

Заметив это, один из глиссеров устремился прямо к нему. Со второго или третьего выстрела Максим разворотил фюзеляж машины. Над его головой свистела смертоносная шрапнель. Однако поврежденный глиссер продолжал полет. Всадник вытащил что-то вроде большого пистолета и открыл огонь по солдатам, стрелявшим из ручных пушек. Острые осколки перерубили ноги одному из них.

Выругавшись, Максим прицелился в темного эльдара и нажал на спуск, но выстрелов не последовало. В тяжелом болтере заклинило заряд.

Всадник понял, что произошло, ухмыльнулся и полетел на отважного врага с таким расчетом, чтобы разрубить его крылом.

Главный старшина быстро прикинул расстояние до глиссера и понял, что времени выхватить пистолет у него не остается. Тогда он поднял бесполезный теперь болтер и изо всех сил запустил его в темного эльдара. Тяжелый болтер угодил точно в лоб противнику. Захрустели кости, и эльдар вылетел из седла. Глиссер по инерции продолжал лететь вперед, и Максиму пришлось совершить головокружительный пируэт, чтобы спастись от острых крыльев. Впрочем, острое хвостовое оперение все равно задело его плечо. Морщась от боли, Боруса втянул сквозь зубы воздух, зажал рану рукой и выхватил автоматический пистолет.

Максим огляделся по сторонам. Кажется, все тихо. Второй глиссер сбили залпами из лазерного оружия и ручных пушек. Однако отряд понес ощутимые потери. У Хорста остались только трое телохранителей, а из членов экипажа «Махариуса» уцелели Максим, Уланти, старший сержант и четверо его бойцов.

Киоген тоже был еще жив, но Максим уже понял, что комиссар вряд ли будет ему помехой в будущем.

Киоген был ранен осколком в район поясницы. Боруса определил, что у него, скорее всего, разрезана почка. В полевых условиях такое ранение было смертельным. Киоген потерял много крови, и лицо его посинело.

«Нет худа без добра! - в приливе оптимизма подумал Максим. - Неужели это не брехня и Император действительно заботится о нас?!»

- Надо двигаться дальше, - сказал лейтенант. - Подберите оружие и боеприпасы. Очень скоро они нам понадобятся…

- Максим, - обратился Уланти к главному старшине, - мы не можем бросить здесь комиссара. Вам придется тащить его на себе. Ведь вы среди нас самый сильный!

Ухмыльнувшись, Боруса нагнулся над Киогеном, сгреб его в охапку и перебросил через плечо. Он улыбнулся еще шире, услышав, что раненый стонет от боли.

- Не беспокойтесь, комиссар! Это я - Максим Боруса. Лейтенант приказал мне вами заняться. Теперь все будет как надо…

Отряд двинулся дальше. На терзаемой песчаной бурей негостеприимной Стабии им предстояло найти хоть какое-нибудь укрытие.

Позади еще слышались звуки боя…

От подбитых глиссеров поднимались клубы едкого дыма. Все вокруг окутала кромешная тьма. Отбросив разряженный лазерный пистолет, Дародай подобрал из мертвой руки оставшегося с ним бойца сюрикен-катапульту. Эльдар мысленно возблагодарил Азуриана за упавшую на землю мглу. Ему она поможет больше, чем дручиям.

Коптившие сейчас вражеские глиссеры подбил Хирон, молниеносно перемещавшийся по полю боя и без промаха бивший по ним из ракетного пистолета. После каждого выстрела Хирон бесследно исчезал в облаках пыли, оставляя после себя горящую технику и рычащих в бессильной злобе темных эльдаров. Все это время Дародай и остальные бойцы отвлекали внимание противника.

В последний раз оружие Хирона заговорило несколько минут назад и внезапно замолчало. Дародай знал, что отважного эльдара больше нет в живых. Он слышал ментальный предсмертный крик старого боевого друга. Его выследили и начали рвать на куски самые свирепые и беспощадные из убийц, выведенных дручиями. Хирон пожертвовал своей душой ради товарищей, подорвав оставшимися зарядами себя и раздиравших его тело монстров. Прежде чем погибнуть, он уничтожил три последних быстроходных рейдера. Теперь дручиям придется охотиться за Кариадрилом пешком!

Где- то в облаках пыли и клубах дыма раздался еще один душераздирающий предсмертный вопль. Дародай узнал голос Алариэли. Он плохо знал эту молодую воительницу, но сегодня она отважно сражалась. Теперь ее товарищи на Ан-Илоизе будут воздавать почести ее духу.

Алариэль была последней из тех, кто вызвался остаться с Дародаем. Теперь он был один и знал, что обязан держаться как можно дольше, отвлекая на себя темных эльдаров. Кариадрил и его спутники должны успеть уйти.

В дыму возникли силуэты темных эльдаров, перекликавшихся на своем грубом диалекте. Даже инквизитор мон-кеи не так уродовал знакомые Дародаю слова.