Эмиль Брагинский: Зигзаг удачи

Орешников и Оля не сводили глаз друг с друга. Им было очень хорошо. Мешали только артисты, потому что говорили громко.

Назавтра сотрудники фотографии приносили себя в жертву, вдохновленные решением общего собрания. Как одни человек, пришли шестнадцать Полотенцевых, дружно пошумели, внесли вклад, вгоняя при этом в пот обоих фотографов, и разбежались по городу.

Когда Алевтина приступила к выполнению долга, ее охватил энтузиазм.

- Опустите голову! - попросил Владимир Антонович, не предполагая, что наносит смертельный удар по священному порыву.

Вложив свой кирпич в здание годового плана, Алевтина возвратилась на рабочее место. Здесь ее поджидал незваный посетитель. Он сидел в распахнутом пальто, под которым виднелся выходной костюм, белая рубашка и галстук, вывязанный узлом величиной с диетическое яйцо высшей категории. В одной руке посетитель держал шапку, в другой - цветок.

Увидев этого человека, Алевтина покраснела.

- Здравствуй, Аля! - сказал Иван Степанович Калачев.

- Вы зачем пришли? - нелюбезно встретила его приемщица.

- Фотографироваться, - улыбнулся Калачев.

- А что, в городе другой фотографии нет?

- Ваша самая лучшая.

- Вы с цветком будете сниматься? - не удержалась от шпильки Алевтина.

- А ты не язви! - с укором сказал Иван Степанович. - Цветок тебе! А зимой цветы очень дороги!

- А с чего это вы так расщедрились?

Тут Калачев решил, что настал удобный момент, хватит тянуть резину, пора брать быка за рога:

- Ты пойми, Алевтина! Я целую ночь не спал, думал, взвешивал! Более подходящей жены мне не найти. Сам-то я немолодой уже, малопривлекательный, живот растет, а на голове наоборот! С тобой мы два сапога - пара! Обмакивать я тебя не буду, и ты меня не будешь - кто на тебя польстится?

Такого Алевтине еще никто и никогда не говорил. По сути дела Калачев установил рекорд!

- Это как же понять? - беззащитно прошептала Алевтина. - Вы мне в любви изъясняетесь, что ли?

Иван Степанович понял, что переборщил.

- А что я такого сказал? - стал оправдываться жених, переполненный серьезными намерениями. - Я тебя любить буду и получку обещаю отдавать всю, до копейки! А другая за меня и не пойдет.

Терпение Алевтины лопнуло:

- Иван Степанович! Я хочу выйти замуж! Все время про это думаю! Но лучше умереть старой девой, чем жить с человеком, который тебя унижает!

- Чего ты кипятишься? - с максимальной нежностью, доступной его сердцу, сказал Иван Степанович. - Я к тебе с открытой душой. И характер твой мне нравится - правдивая ты! А я, понимаешь, вдовец. Не могу жить без хозяйки. Давай вечером в кино пойдем? Ну как? - закончил он с надеждой. - По рукам?

Алевтина нашла спасительный выход:

- Владимир Антонович! Гражданин пришел фотографироваться! Займитесь им, пожалуйста!

И вышла.

Увидев Ивана Степановича с цветком в руке, Орешников задумался и поглядел на модель творческим взглядом.

- Мы сделаем композицию, - вдохновенно сказал он. - Мужчина и роза!

- Этого не надо! - отказался Калачев.

- Вы уж доверьтесь художнику!

- Ни в коем разе! Кому-кому, а художнику нельзя доверять!

Иван Степанович сел и уставился в объектив.

- Ты давай без фокусов, без абстракций!

Тут к Орешникову подошел ретушер Петя и провел языком по страждущему небу:

- Володя, извини, дай три рубля!

Петя был человек бедный и поэтому всегда возвращал долги.

- У меня денег нет!

- А ты мне выдай трешку из кассы взаимопомощи, в официальном порядке, - жажда сделала Петю сообразительным.

- А я эти деньги уже потратил! - сказал правду Орешников, но Петя не поверил, обиделся и ушел.

Чтобы больше не встречаться с Калачевым, Алевтина отсиживалась в кабинете директора. Коротая время, она советовалась с Кириллом Ивановичем по важному поводу.

- Денег ни у кого нет. Под Новый год все растратились, - уныло сетовал Полотенцев.

- Мы не можем ломать традицию. Мы живем дружно, такие мероприятия сплачивают коллектив, - настаивала председатель месткома.

- Я не против, - сдался Кирилл Иванович. - Но где взять деньги?

- В кассе взаимопомощи.

Полотенцев распахнул дверь и позвал Орешникова:

- Володя, открывай сундук и неси взносы.

- Зачем? - нахмурился Владимир Антонович.

- Нужны! - сказала Алевтина.

- Вы все сговорились, что ли? - вдруг взбунтовался Орешников.

Он выскочил из кабинета, хлопнул дверью, промчался по комнатам, со злостью открыл сейф, достал из него бумажку, которую он положил туда вместо денег, вернулся обратно и сунул эту бумажку под нос директора: