С.Г. Кара-Мурза - Хроника пикирующей России. 1992-1994

Каковы же дальнейшие тенденции этих противоречий? Они неутешительны. В самом генетическом аппарате рыночной экономики запрограммирован механизм постоянной экспансии. Она стала «экономикой предложения», когда рост и обновление производства поддерживаются путем создания искусственного спроса, определяемого не естественными потребностями человека, а предложением все новых и новых товаров. Рыночная экономика породила совершенно особый тип жизни — «гражданское общество», которое наша пресса с восторгом противопоставляет нашему якобы «обществу нищеты». Но в проблематику общества потребления наши новые идеологи стараются не лезть, так как уже очевидно, что эта надстройка рыночной экономики таит в себе неразрешимое противоречие, порождающее глубочайший кризис всей цивилизации.

Рыночная экономика базируется на родившейся в ХVIII веке идее прогресса. В социально-экономической сфере идея прогресса преломилась как ориентация на непрерывный рост благосостояния, понимаемого как потребление материальных благ. Были созданы не только идеологические, экономические и военные механизмы, которые обеспечивают концентрацию этих благ у 13% населения Земли, живущих в рыночной экономике «первого мира», но и особая культура, заставляющая живущего там человека подчинить себя «гонке потребления». Представитель среднего класса просто вынужден, даже если это ему лично претит, потреблять в определенном ритме — менять машину, мебель, костюм и т.д.

В чем же внутренний кризис этого общества, о котором нам не говорят? В том, что лежащая в основе рыночной экономики идея прогресса пришла в неразрешимое противоречие со второй фундаментальной идеей, на которой базируется эта экономика и это общество — идеей свободы. Стало очевидно, что совмещение прогресса и свободы для 13% людей возможно лишь при условии подавления прогресса и свободы для остальной части человечества (разумеется за вычетом элиты, на которую и возлагается задача контроля). Потому что естественное ограничение планеты Земля не позволяет распространить тип жизни «общества потребления» на все человечество — кислорода не хватит. И духовно развитая часть населения «первого мира» уже понимает, что речь уже идет не о том, чтобы не помогать «третьему миру» развиваться — его развитие придется всеми средствами подавлять .

За средствами дело не станет. Очень мягкое средство — кредиты и долги. По меткому выражению одного экономиста, эти кредиты банки навязывали латиноамериканским странам «так, как дарят ящик виски алкоголику». Результат известен — в 1989 году в Латинской Америке инфляция составила в среднем 1000%, а ВВП на душу населения опустился до уровня 1978 года. Разрушена даже такая богатейшая страна, как Аргентина, где инфляциия в 1989 году выросла до 4000%, а голодающие громили склады и магазины.

Таким образом, проявляется самая, быть может, тяжелая антиэкологичность рыночной экономики — она ориентирует человечество на внутривидовую борьбу за существование. На заре капитализма это можно было списывать на его несовершенство, на неготовность человека. Философ рыночной экономики Томас Гоббс объяснял в ХVII веке, что это общество — « война всех против всех », и именно в этом, а не в христианском смысле, люди равны. Но затем появилось мальтузианство и социал-дарвинизм, которые «доказали», что существуют «слабые» слои населения, которые закономерно должны погибать в борьбе за существование. Общество потребления закрепило эту концепцию, став обществом «двух третей» — с одной третью «слабых» легко можно справиться демократическими методами. В отношении же «слабых» развивающихся стран идеология общества потребления позволяет применять любые средства.

Но такой подход разрушает «экосистему» самого человечества. Оттого, что наши новые идеологи перестали обращать внимание на страдания «слабой» части человечества в рыночной экономике, эти страдания не исчезли. Напротив, они нарастают.

За последние 10 лет в 37 беднейших странах мира расходы на здравоохранение на одного человека снизились более чем вдвое. Половина населения в этих странах потребляет 1700 калорий питания в день — норма нацистских концлагерей 1940 года, при которой начинается биологическая деградация организма. Зато боливийское олово, нисколько не потерявшее своей ценности, «первый мир» покупает сейчас по цене на 60% дешевле, чем десять лет назад, а из Латинской Америки в 1989 году только как проценты на долг вывезли 33 миллиарда долларов.