С.Г. Кара-Мурза - Хроника пикирующей России. 1992-1994

Массовая утрата здравого смысла, склонность доверять самым фантастическим обещаниям подтверждается множеством фактов. Вот видный экономист предлагает «реально оценить наш рубль, его покупательную способность на сегодняшний день» (в начале 1991 г.): «Если за него (рубль) дают 5 центов в Нью-Йорке, значит он и стоит 5 центов. Другого пути нет, ведь должен же быть какой-то реальный критерий». Рассуждение явно иррационально. Почему «другого пути нет», кроме как попытаться продать рублевую бумажку в Нью-Йорке? И как такое может придти в голову в отношении неконвертируемой валюты? Реальная ценность рубля на той территории, где он выполнял функции денег, была известна — 20 поездок на метро. То есть, рубль был эквивалентом количества стройматериалов, энергии, машин, труда и др. реальных средств, достаточных чтобы построить и содержать «частицу» метро, «производящую» 20 поездок. В Нью-Йорке потребная для этого сумма ресурсов стоит 30 долларов.

Вот с восторгом воспринятый лозунг перестройки, брошенный А.Н.Яковлевым: «Нужен поистине тектонический сдвиг в сторону производства предметов потребления. Решение этой проблемы может быть только парадоксальным: провести масштабную переориентацию экономики в пользу потребителя… Мы можем это сделать, наша экономика, культура, образование, все общество давно уже вышли на необходимый исходный уровень». Единственно, с чем можно согласиться, так это парадоксальность идеи Яковлева (но не любой «парадоксов друг» — гений).

Началось резкое сокращение инвестиций в тяжелую промышленность и энергетику. А ведь неразумный (или диверсионный) характер лозунга очевиден. Спросим: каково назначение экономики? Человек со здравым сознанием ответил бы: создать надежное производство основных условий жизнеобеспечения, а затем уже наращивать выпуск приятных вещей согласно предпочтениям людей.

Что касается жизнеобеспечения, то в производстве стройматериалов (жилища) или энергии (тепло) у нас не только нет избыточных мощностей, но надвигается острейший голод. Да и вся теплосеть страны на грани отказа, а это — металл. Проблема продовольствия вызвана огромными потерями продукции из-за бездорожья и острой нехватки мощностей для хранения и переработки. Закрыть эту дыру — значит бросить в нее массу металла, стройматериалов и машин. Транспорт захлебывается, героическим трудом железнодорожники в СССР обеспечивали провоз через километр пути в шесть раз больше грузов, чем в США и в 25 раз больше, чем в Италии. Но близится срыв — нет металла даже для замены изношенных рельсов. Флот настолько изношен, что наши корабли уже не пускают в приличные порты, а многие суда не выдерживают шторма и гибнут. И на этом фоне архитектор перестройки призывает к «тектоническому» изъятию ресурсов из базовых отраслей, гарантирующих и выживание, и саму возможность производства товаров потребления. А что касается приятных вещей, то еще надо спросить у людей, что им нужнее: телефон (производство кабеля, т.е. группа А) или модный магнитофон (группа Б); лекарства или элегантное кресло; мини-трактор и автобус или малолитражка «форд-фиеста», завод для которой у нас строят.

Как будто потеряв способность к простейшим логическим операциям, стала интеллигенция заглатывать абсурдные (или чудовищные) утверждения идеологов. Вот Г.Померанц пишет в «Огоньке»: «По данным опроса, примерно четверть населения предпочитает жить впроголодь, но работать спустя рукава. Я думаю, что даже больше, и каждый шаг к цивилизации сбрасывает с дороги миллионы люмпенов, развращенных сталинской системой и уже не способных жить ни при какой другой». Как должны воспринимать это 50 млн. жителей России? Если следовать логике, то так: новый режим хочет установить такой уклад, что эти люди жить будут неспособны; обратно, в «казарменный социализм», режим не пустит, а будет «сбрасывать с дороги» миллионы за миллионами; у этих миллионов один выбор: безропотно умереть или начать тотальную борьбу с режимом. Так ложные альтернативы философа готовят людей к насилию. Но важны не взгляды Померанца (мечту не запретишь), а послушное, как у загипнотизированных, восприятие читателей «Огонька».

Не лучше и мышление «прагматиков». Так получилось, что с 1990 г. меня привлекали к экспертизе ряда законопроектов. Каждый раз ознакомление с документом вызывало шок. И даже не тем, что всегда в нем были идеи, порывающие с привычной моралью (пожалуй даже, идеи с людоедским оскалом). Шок вызывала иррациональность утверждений, шизофреничность логики. И когда видишь авторов этих документов — образованных людей в пиджаках и галстуках, имеющих семьи — охватывает ощущение чего-то нереального. В каком мы театре находимся? Когда же такое бывало!