Гуревич Яковлевич - Индивид и социум на средневековом Западе

«Рождение» чистилища и означало, таким образом, вторжение времени в зону вечности, и это радикальное новшество, связанное с перекройкой «карты» потустороннего царства, сближало мир живых с миром мертвых. Между обоими мирами существовали постоянные и оживленные коммуникации, налицо – двустороннее движение. Живые изыскивают способы оказывать содействие душам умерших с тем, чтобы облегчить их муки или сократить сроки пребывания в чистилище: мессы и молитвы за усопших, пожертвования святым местам, раздача милостыни беднякам, покупка индульгенций. Некоторые покойники способны посещать мир живых, вмешиваясь в их дела. В одних случаях их вызывают живущие, в других – выходцы с того света являются по своей воле.

Если верить авторам средневековых памятников, то может создаться впечатление, что в период классического Средневековья Запад подвергся подлинному «вторжению выходцев с того света» 5. В то время как раннехристианская церковь отрицала самую возможность общения живых с мертвыми, теперь не оставалось никаких сомнений в том, что подобные отношения являются чуть ли не повседневной практикой. Возникает обширная литература, в которой во всех деталях описываются визиты обитателей чистилища в мир живых, беседы с ними, направленные на выведывание тайн потустороннего мира. Сплошь и рядом об-

шение с этими призраками было индивидуальным, но в отдельных случаях оно изображается в сохранившихся текстах как коллективный феномен.

Вот один из многих примеров подобной практики. В 1323 году смерть Гийома де Корво, гражданина французского города Алес (Прованс), сопровождалась серией сверхъестественных событий. Покойник стал регулярно возвращаться в свой дом и, никем не видимый, со вздохами и рыданиями подметать пол. При этом происходили беседы выходца с того света с его вдовой, которая не замедлила известить о происшедшем духовенство и городской магистрат. И те и другие, в свою очередь, явились свидетелями столь диковинного происшествия. Они задавали незримому выходцу из чистилища многочисленные вопросы об обстоятельствах его кончины, об индивидуальном посмертном суде, об ангелах, о демонах и о его муках. Лишь с трудом они добились в конце концов его умиротворения и ухода, пообещав ему всяческую помощь в облегчении его участи. И действительно, к ближайшей Пасхе душа этого страдальца была избавлена от мук чистилища. Повествование об этом происшествии произвело столь сильное воздействие на средневековую аудиторию, что предание о нем записывалось и переписывалось на протяжении нескольких столетий 6.

Анализ рассказов о выходцах с того света, которые внезапно вновь оказываются среди живых, заставляет предположить, что эти «живые покойники», будучи озабочены преимущественно тем, как бы при содействии близких им людей спастись от мук ада или сократить сроки пребывания в чистилище, оставались юридически дееспособными. Они помнят о своих имущественных правах и намерены распорядиться оставленной ими собственностью. Обычно в такого рода повествованиях речь идет о неправедно приобретенном этими людьми имуществе, поскольку подобные богатства усугубляли их грехи, препятствуя спасению души. Стремление обитателей мира иного исправить содеянное вполне понятно, но мы не можем не обратить внимания на то, что и остававшиеся в живых их наследники и правопреемники сплошь и рядом считались с волеизъявлением мертвецов, т.е. по-прежнему видели в них обладателей прав и возможных участников деловых трансакций. Это своего рода «право мертвой руки» воспринималось в качестве неотъемлемого компонента судебной практики.

Иными словами, смерть индивида не воздвигала непреодолимого барьера в правовой сфере между теми, кто оставался в живых, и теми, кто ушел в мир иной.

Отлоху из Санкт-Эммерама были известны удивительные случаи вмешательства умерших в имущественные отношения своих

потомков. В услышанном им рассказе святого папы Льва фигурируют сыновья некоего умершего собственника, с призраком которого они повстречались где-то на дороге. Открыв им, что он – их отец, он обратился к ним с просьбой возвратить некоему монастырю то поместье, которое в свое время было им незаконно захвачено. Сыновья его пребывали в недоумении: отец явился им верхом на коне, нарядно одетым, и они не нашли его в чем-либо нуждающимся, а потому помощь с их стороны показалась им излишней. Но выходец с того света немедленно их разуверил: он бросил одному из сыновей свое копье, и тот, не успев даже прикоснуться к нему, ощутил сильнейший жар. «Мне выпало на долю везде мучиться от нестерпимого огня, – молвил призрак. – Еще чувствую, что горю от всего, к чему прикасаюсь взглядом, слухом или членами». Убедившись таким образом в том, что их отец терпит адские муки, братья по здравому рассуждению решили: «Если удержим поместье, которое наш отец несправедливо отнял, не поможем ему и равным образом, без сомнения, сами погибнем. Что получим, если приобретем весь мир, а душе своей повредим (Мф. 16:26; Мк 8:36)? Свершим же, что и отцу, и нам будет полезно, в первую очередь возвращая поместье тому монастырю, у которого оно было отнято, затем все наше наследственное имущество передадим туда и начнем там же монашескую жизнь, дабы снискать прощение как за родительские прегрешения, так и за собственные». Немедленно вслед за тем отец вновь предстал перед ними и благодарил их за содеянное, ибо по милости Божией перешел он теперь «от наказания к успокоению». С этими словами покойник стал невидимым, а братья поспешили выполнить обещанное.