Виктор Яковлев - Эволюция долговременной фортификации

В общем тогдашняя русская инженерная литература была богата числом трудов, но не все они соответствовали познаниям молодых инженеров; кроме того по недостатку хороших переводчиков переводные труды отличались зачастую неясностью, извращением подлинников и неопределенной терминологией. Чтобы упорядочить дело с переводами, Петр сам часто принимал участие в просмотре и исправлении переводов. Но надо заметить, что в терминологии и он сбивался: до своего путешествия по Европе во всех инструкциях и письмах, относившихся до и нженерного дела, он прибегал вначале к русским названиям, а потом стал прибегать и к иностранным словам и выражениям, преимущественно голландским и немецким, что оказало влияние на образование новой терминологии инженерного искусства (приступ - банкет, загрудный вал - бруствер, роговые шанцы - горнверк, горжа - горло и т. д.).

Особенное внимание обращалось в эпоху Петра на распространение инженерных познаний в войсках, что было охарактеризовано известным изречением самого Петра: "зело нужно, дабы офицеры знали инженерство".

В Петровскую эпоху были установлены вполне определенные начала рационального устройства крепостей, и потому в дальнейшем оставалось при детальной разработке устройства крепостей только следовать указанным началам, изыскивая каждый раз формы, соответствующие данной обстановке. После Петра и до начала XIX века вся фортификационная деятельность в России может быть подразделена на практическую и теоретическую. Первая проявлялась в исправлении и усилении существующих и в постройке новых крепостей и не представляла ничего особо замечательного, вторая - в составлении проектов, которые хотя и не были осуществлены, но зачастую заслуживали полного внимания.

Вообще вплоть до 1758 г. при проектировании новых крепостных оград применялось бастионное начертание, но в деталях не отдавали особого предпочтения какой-либо определенной фортификационной системе из применявшихся на Западе. Фланковую оборону рвов основывали на действительном ружейном огне; вместо пустых бастионов делали насыпные, наружные вспомогательные постройки предпочитали внутренним, на прикрытом пути устраивали казематированные редюиты, а сам прикрытый путь приспособлялся к пушечной обороне; кроме того вообще широко применялись казематы и появились оборонительные казармы.

Из работ этого периода по усилению и исправлению крепостей упомянем: усиление крепости Фридрихсгам, исправление ограды Ревеля, исправление Риги, усиление оборонительной линии, соединяющей старый Киев с Киево-Печерской крепостью. Из проектов крепостей этого времени заслуживают внимания по своим оригинальным деталям проекты крепости Опочки (1732 г.) и Эвст-Шанца (1736 г.).

В проекте Опочки (это крепость у р. Великой) оборона рвов перед равелином (Фиг. 68) производится из эскарповых казематов а, прикрывающихся спереди особыми казематамизаслонами з, расположенными в устьях рвов равелина, что напоминает позднейшие предложения Карно о прикрытии эскарповой стены против устья рва равелина.

В проекте крепости Эвст-Шанец (при впадении р. Эвст в Западную Двину, в 125 км от Риги) впервые появляются оборонительные кирпичные казармы (Фиг. 69) в виде двух бастионных фронтов, образовавших горжевую часть крепости, обращенную к pp. Двине и Эвст. Казарма была двухэтажная, и лицевые ее стены, ничем не прикрытые, имели громадную толщину в 5 м. Проект этот, составленный инженером Людвигом задолго до Монталамбера, был однако проникнут его духом.

С 1758 г. начали появляться проекты крепостей, в которых ограды располагались на новых началах, до того времени не встречавшихся. К ним относятся проекты Петер-Шанца у Риги и крепости св. Дмитрия на Дону. Петер-Шанец являлся мостовым, у креплением у Риги, на левом берегу Двины и представлял собой "двенадцатиугольный штерншанец", (т. е. звездообразное начертание в плане).