N/K - Летучий самозванец

Я не обратила внимания на этот выпад.

- Но главное у ангелочка - не одежда, а его слова про Дениса. Манана недавно говорила, что мать больного ребенка поверит любому шарлатану, обещающему помочь. А мать умершего мальчика? Поставьте себя на место Алины, которой в свое время пришлось принять ужасное решение. Денис был обречен. Продлить его бесполезные мучения или… Не дай бог никому оказаться перед таким выбором. И тут херувим! С таблетками! С сообщением от сына! Даже самый оголтелый атеист получит шок.

- Никто, ни одна душа не знала о том уколе, - прошептала Алина. - Это моя страшная тайна! Я сумела уговорить себя: Денис скончался сам, ушел без страданий и страха. Не было ничего, ни шприца, ни инъекции, ни моих переставших трястись рук. Вообще ничего! И вдруг - серафим, который знает все.

- «И шестикрылый серафим на перепутье мне явился», - вдруг заявила Тина. - Простите, не уверена, что точно цитирую Пушкина. Хочу лишь сказать, что херувим, серафим и ангел - это разные существа!

- Лучше заткнись, - велел Никита.

- Поосторожней, я могу и ответить, - набычилась Тина.

- Вы вкололи Денису морфий, - вздохнула я. - Это строго учетное средство. Просто так его в аптеке не приобрести. Где вы взяли ампулу?

- Купила, - ощетинилась Алина, - у кого, не скажу! Человек мне помог, он не имеет отношения к наркодилерам.

- Нам не нужна фамилия, - пояснил Юра. - Но, если вы проследите цепочку, вспомните, кто посоветовал вам продавца, и поймете, где течь.

- Это я! - воскликнула Катя. - Алина пришла к нам в очень плохом состоянии, ее колотило, как под током. Василия не было дома, я налила Але сто граммов, она выпила и начала плакать, все повторяла: «Не могу видеть его мучения. Разве это жизнь? Врачи говорят - сыну осталась максимум неделя. Почему Денис должен так умирать?» Ну, я и дала ей телефон доктора, который людям помогает.

- Не помню, - прошептала Бортникова. - Ейбогу, позабыла. Утром очнулась дома, смотрю - в сумочке бумажка, на ней номер и слова «сильное обезболивающее». У меня тогда в голове туман клубился.

- Избирательная амнезия, - кивнул Василий Олегович. - Я давно психологией увлекаюсь, книжки почитываю. Наш мозг - хитрая машина, он нацелен на самосохранение и если понимает, что хозяину плохо, ставит блок. Алина могла вспомнить тот разговор с моей женой лишь после сеанса у гипнотизера!

Я скривилась.

- Катерина поделилась со своим мужем чужим секретом, Василий Олегович это запомнил. Вот уж кто не страдает нарушением памяти, так это он. В нужный момент он сразу понял, как действовать. Не зря Самойлов изучает литературу по душеведению. Он четко рассчитал эффект: Алине, отрицавшей существование «омолодителя», всегда резко и бескомпромиссно говорящей правду, поверят быстрее, чем Манане. И мы попались на этот крючок!

- Как куры в лапшу, - заржал директор. - Едва только Тина стала нормальной, у вас башку снесло. Начали ко мне потихоньку стучаться и таблетки выпрашивать. Вот уж я повеселился! Даже Катя клюнула!

- Знала, что ты сукин сын, но не представляла, до какой степени, - грустно произнесла Катя. - Значит, Манане по сценарию следовало изобразить умирающую, и тут ты выступаешь с заявлением про яд и антидот?

- Класс, да? - потер руки Василий Олегович. - Чтобы не умереть, человек живо в чем угодно признается!

- Да это не сработало! - злорадно отметила Катя. - Никто на коленях за спасительным антидотом не пополз. Может, теперь ты поймешь, что предателя не существует?

- Идиотка, - затряс кулаками Василий Олегович. - Дура, блин! Меня на дикие бабки кинули! И эта гадина здесь!

Алина схватилась за голову:

- Так яда нет?

- Нет, - буркнула я. - Это спектакль, красиво разыгранный вашим начальником при помощи Мананы и посторонней девицы. Все для того, чтобы люди слопали таблетки. Потом остается напугать их и вычислить «крота».

- Зачем так издеваться над нами? - всхлипнула Аня. - Я ведь на короткое время поверила в волшебное средство, понадеялась, что забеременею.

Алина тихо плакала.

- Не увидеть мне Деню! Глупо, ой, как глупо я поступила!

- Вас вынудили, - попытался утешить Бортникову Юра, - сыграли на нервах. На то и был расчет. Василий Олегович мог поступить без затей: собрать всех за ужином, а к концу вечера объявить про яд, дескать, он в салате был, но Самойлов хотел еще и поиздеваться, отсюда и спектакль.

- Меня предали! - в гневе заорал директор. - Я понес огромные убытки! Весь мой бизнес под угрозой, я вложил в новый продукт кучу денег и сейчас нахожусь на грани краха!