Хватов Вячеславович - Сны

Как действовать дальше он решил уже на первом этаже. Пикник отменяется для всех. Он должен прежде всего подумать о своих. Хрен с ними, с этими домоседами. Кто не работает, тот не ест.

Поколдовав у 'Ниссана', который к слову пришлось отрывать заново, Павел ретировался обратно в подъезд. Целая канистра теперь ему уже была не нужна, так что можно считать эту вылазку последним благим делом в отношении соседей.

Отлив пару литров топлива в пластиковую бутылку, Павел занялся изготовлением чудо-саней. Несколько лыж и замысловатую конструкцию из ящиков письменного стола он скрепил шурупами и бечевкой. Получились самодельные нарты с высокими бортами.

Намазав себе и Пашке-младшему шею, лицо и руки растопленным на костре салом, Вера передала чашку мужу. Ну вроде все. Горнолыжные очки они оденут на первом этаже.

Сани оказались сами по себе даже легче, чем он предполагал. Когда свежеиспеченный конструктор тащил свое детище по коридору, дремавшие до этого соседи оживились. Одетые кто во что попало люди бросали на него из-под лобья такие взгляды, что ему даже стало страшно оставлять своих там на верху.

Поставив сани возле лифтов на первом этаже, он, несмотря на трехслойную одежду, вихрем взлетел обратно на шестой.

Но обошлось. На этот раз обошлось.

К тому же всеобщее внимание уже было приковано к толстощекому мальчишке из квартиры напротив, отогревавшему остатки докторской колбасы под мышкой, и время от времени откусывавшему от нее по куску.

– Папа, я есть хочу, - Пашка-младший состроил плаксивую рожицу.

– Держи, - отец извлек откуда-то задубевший сникерс, - а я покурю напоследок.

Надо же. Это его первая сигарета за последние несколько дней. А ведь раньше уходили почти две пачки в день. Теперь же курить не было желания даже дома. Маленький столбик сигареты неприятно холодил пальцы, а от вдыхаемого через табак и фильтр морозного воздуха сводило зубы.

– Пошли - Павел-старший бросил недокуренную сигарету и, надев рукавицы, открыл входную дверь.

Ветер вроде стал даже поменьше, и понять, усилился ли еше за ти несколько часов мороз, было не возможно.

Говорят, что разницу между пятьюдесятью и шестьюдесятью не особо замечаешь. Одинаково херово.

Пластиковые полозья самодельных саней весело скрипнули на блестящем на солнце снегу. Если бы не моментально онемевшие ноги, можно было бы представить, что они собрались в какой-нибудь поход, с финальным пикником с шашлычками и водочкой.

На самом деле настроение было не ахти. Все-таки почти как в отрытый космос выходили.

Оглянувшись в последний раз на дом, Павел-старший потянул лямку саней.

Относительно дальнейшей судьбы соседей он не питал никаких иллюзий, но и угрызений совести не испытывал. Единственное, было жалко Игоряшу. Хороший парень пропадет. Но помочь всем Павел просто физически не смог бы. Самим бы до братовой дачи добраться. Еще не известно, учитывая новые обстоятельства, как их там встретят.

Шли в таком порядке: сначала вера на лыжах, потом пашка-младший, тоже на маленьких детских 'кохах', а замыкал экспедицию Павел-старший. Лыжи он одевать не стал. Иначе тяжелогруженные сани просто не сдвинуть с места.

Сложнее всего было со Стиксом. Его засунули в переноску, выложенную изнутри ватином и оставили лишь маленькое отверстие для дыхания.

Через пару километров Пашка-младший начал волочить ноги и спотыкаться, и отец посадил его на сани.

Из боковых улочек, то тут то там, выходили люди. Были они налегке и из города уходить явно не собирались. Просто спешили куда-о по своим делам скорбным. Надеятся, видно, отсидеться в своих насквозь промерзших квартирах. Зря! Вон когда они ходили, на одной из стен в детской выступил иней. Еще немного и их жилище превратиться в ледяную избушку.

Ближе к окраине людей стало меньше. Но когда они втроем поднялись на небольшую возвышенность, весь проспект перед ними оказался как на ладони. Прямо по середине проезжей части,более менее свободной от машин, и, поэтому, свободной от сугробов, растянулась длиннющая цепочка покидающих город, подпитываемая на перекрестках тоненькими людскими ручейками.

Исход.

На выходе из города их обогнало четверо бодро шагающих молодых людей с огромными рюкзаками. В том, как они шли, как обменивались знаками, как были экипированы, чувствовалось их армейское прошлое или настоящее.

Проводив их взглядом, Павел оглянулся. Метрах в ста позади ковыляла еще одна семья. Шли они без лыж, одежда никакая, вместо рюкзаков - спортивные сумки. Дите болталось в за отцом на пластмассовых санках, а у матери в руках было по объемистой авоське. Ни дать не взять на загородную прогулку отправились.