Ибботсон Ева - Секрет платформы №13

Однако теперь, когда спасатели стояли в гостиной дворца, готовые к последним инструкциям, Король с Королевой ощущали смутное беспокойство. Корнелиус, несомненно, был величайшим волшебником Острова: он мог разделить двадцать три тысячи семьсот сорок один на шесть с четвертью раньше, чем кошка успевала облизнуться. Он мог управлять погодой и высекать огонь из камня. Более того, когда-то он преподавал в университете и жил наверху, поэтому мог без труда сойти за человека. В сущности, он и был человеком.

Но они не представляли себе, что он окажется таким старым. В его хижине, укрывшейся в холмах, никто этого не замечал, но при ярком дневном свете старческие пятна на его лысой макушке и желтоватые пряди в длинной белой бороде выделялись особенно сильно. Шея Корнелиуса тряслась, словно куполообразная, обремененная мудростью долгих лет голова стала слишком тяжелой для нее, а когда он двигался, можно было слышать скрип его костей. В довершение ко всему он был глуховат.

Но, услышав предположение о том, что путешествие может оказаться непосильным для него, он сильно оскорбился.

— Возвращение Принца будет достойным венцом моей жизни! — заявил он.

— А я буду помогать нашему милому Кору,— пообещала Гертруда, глядя на старого волшебника своими нежно-голубыми глазами.

—Я знаю, дорогая,— промолвила Королева, улыбаясь своей любимой фее. И в самом деле: Гертруда уже вырастила небольшой хохолок волос на лысине Корнелиуса, словно для того, чтобы он не мерз в дороге. Хотя хохолок весьма напоминал кустик травы (поскольку Герти покровительствовала растениям и была кем-то вроде сельскохозяйственной феи), волшебник выглядел очень довольным.

Если Королева не могла сама отправиться наверх (а королевские советники строго это запретили), то она не могла найти вместо себя никого лучше этой щедрой и любящей феи. Цветы распускались там, где проходила Герти, деревья протягивали к ней свои ветви... Но она никогда не забывала и об овощах. Ее особенной благосклонностью пользовались великолепные тыквы и кабачки, а также крошечные огурчики, которые так вкусны в маринаде.

Она тоже должна была чувствовать себя в Лондоне как дома, поскольку ее мама раньше работала учительницей физкультуры в школе для девочек и до своего приезда на Остров частенько бегала в тренировочном костюме, восклицая: «Хороший бросок!» или: «Отлично сыграно!» Герти обожала свою маму и иногда обращалась к своим растениям, как к девочкам из школы святой Агнессы, крича кустам малины: «Хорошо растете!», или командуя: «Подтянись!», поникшему деревцу.

Третий спасатель лежал за ширмой на осмотре у врача. Ганс был одноглазым великаном, простодушным парнем и добряком, жившим в горах, где никто не мешал ему пасти коз, собирать перья для своей альпийской шляпы и распевать тирольские песни.

По меркам великанов его нельзя было назвать очень большим, но кто-нибудь покрупнее просто не смог бы протиснуться в дверь мужского гардероба на тринадцатой платформе. Так или иначе, он на метр возвышался над любым обычным человеком, поэтому в целях конспирации было решено сделать его невидимым на время путешествия.

С невидимостью проблем не было. Каждый знает, что достаточное количество семян папоротника может в два счета сделать человека невидимым, но лишь немногие осмеливались воспользоваться этим методом. От семян папоротника кожа часто покрывается сыпью, волдырями и даже нарывами, поэтому врач решил устроить Гансу тщательное обследование. Теперь врач вышел из-за ширмы, помахивая своим черным чемоданчиком и сияя улыбкой.

— Все в порядке, Ваше Величество,— заверил он.— Побочных эффектов не ожидается.

Ганс застенчиво улыбнулся. Великаны обычно носят кожаные шорты с вышитыми подтяжками, и все могли видеть пятнышко чистейшей прозрачности на его огромном розовом бедре.

Но он выглядел немного озабоченным.

— Мой глаз! — пробормотал он.— Я не хочу иметь семечко в мой глаз!

Он говорил короткими фразами и с иностранным акцентом, так как его народ давным-давно пришел на Остров через гамп в Австрийских Альпах. Все поняли, что он имеет в виду. Если у тебя только один глаз, то это, в самом деле, очень важно.

— Я не думаю, что кто-нибудь заметит один единственный глаз, парящий высоко в воздухе,— сказал Главный Советник.— А если и заметит, то Ганс всегда может закрыть глаз.

Дело, таким образом, было благополучно решено. Королевский секретарь вручил Корнелиусу карту лондонского метро и портфель с деньгами. Денег всегда хватало, потому что люди, прибывающие на Остров, больше не имели в них нужды и отдавали их в королевскую сокровищницу.