Георгий Катков - Февральская революция

Разные службы контрразведки в России были прекрасно осведомлены о германских попытках добиться сепаратного мира. Но из тех отрьшочных сведений о деятельности этих организаций, которыми мы располагаем, явствует, что в их работе было много путаницы, накладок, злоупотреблений и бестолочи. Даже многие успешные операции были подчас вызваны склонностью к своего рода "охоте на ведьм". В начале войны патриотические и шовинистические настроения разжигались пропагандой расовой вражды и клеветой на немцев, которые до некоторой степени заменили евреев в роли "чужеродных кровопийц". Антинемецкая агитация повредила всем русским подданным немецкого происхождения независимо от их положения: коммерсантам и инженерам из Германии и Австро-Венгрии, помещикам и дворянству Прибалтики,' немецким крестьянам-колонистам (самая большая группа которых жила на Волге с XVIII века) и, наконец, тем бесчисленным русским немецкого происхождения, которые давно совершенно обрусели. Все эти группы в большей или меньшей степени подвергались обвинениям в "искательстве" и в недостаточном понимании русского национального духа. Выражения "немецкое засилье" (как намек на проникновение в экономику России), "неоправданные привилегии" и "тевтонское зазнайство" склонялись на все лады. Агитация против "немецкого засилья" привела к антинемецким погромам, разграблению предприятий и домов, принадлежавших лицам с немецкими фамилиями. Рабочие беспорядки в обеих столицах и других городах принимали антинемецкий шовинистаческий характер.15 От этой антинемецкой кампании пострадали многие дельцы-коммерсанты, которых обвиняли в преднамеренном саботировании военных усилий страны. Немцы и австровенгры, даже принявшие русское подданство, теряли места, а многие ссьшапись в восточные и северные области. Положение гвардейских и армейских офицеров с немецкими фамилиями, особенно на высоких должностях, становилось все труднее. При дворе эта кампания была, пожалуй, наименее заметна. Личное покровительство императора гарантировало придворным сановникам защиту от шовинистических выпадов. Это, однако, раздражало общественное мнение, которое принимало присутствие немцев, включая министра двора графа Фредерикса (который на самом деле был не немецкого, а шведского происхождения), за доказательство того, что "немка" (то есть императрица) возглавляет "немецкую партию".

Одним из тех, кто особенно активно выступая против "немецкого засилья", был генерал М. Д. Бонч-Бруевич,16 в свое время арестовавший и казнивший как немецкого шпиона полковника Мясоедова.17 Борьба с немецким влиянием в промышленности, превратившаяся в руках контрразведки, с которой Бонч-Бруевич был тесно связан, в своего рода "охоту на ведьм", очень вредила работе промышленности, в том числе военной. Бонч-Бруевич систематически преследовал крупную фабрику Зингера, которая создала по всей стране торговую сеть по продаже швейных машин, применяя тогда еще новый принцип продажи в рассрочку. Контрразведка утверждала, что служащие Зингера в действительности были засекреченной немецкой шпионской сетью.18*

Либералы, единственные, от кого можно было ждать выступления против этой шовинистической кампании, защиты ни в чем неповинных людей, молчали, за исключением только одного случая, а именно московского погрома в мае 1915 года, давшего им повод обвинить правительство. Они молчали, потому что слухи о том, что правительство ведет за спиной народа переговоры о сепаратном мире, а также слухи о немецкой партии при дворе и о мифическом "черном блоке" использовались ими в борьбе с правительством.

В действительности попытки германского правительства завести переговоры о сепаратном мире были, как мы знаем, безуспешны, и в конце 1916 года другой метод, политика революционизирования (Revo-lutionierungspolitik), никогда, впрочем, не исключавший идеи сепаратного мира, привлек внимание как Вильгельмштрассе, так и, в особенности, политического отдела германского генерального штаба.

§ 3. Ставка на революцию.

Поддержка мятежников в России, Англии и Франции была частью стратегии германского верховного командования с самого начала войны. Непосредственно перед войной Австро-Венгрия стала поддерживать сепаратистские движения в России, Германия же, в силу близких личных отношений кайзера Вильгельма с Николаем II, должна была проявлять большую предусмотрительность.19 В 1912 году Ленин обосновал свой главный штаб в Поронино, на австрийской территории, близ Кракова. Рязанов, один из самых известных теоретиков социал-демократического движения, работал в Вене. Троцкий тоже с 1910 года жил в Вене, откуда руководил разнообразной журналистско-пропагандной деятельностью в России и за границей. В то же время, австрийцы терпели и поддерживали украинских сепаратистов, вероятно, в ответ на панславянскую пропаганду, которая велась в русской прессе, особенно в газете "Новое Время".