Аександр Рудазов - Дети судного Часа

– Миссис Картакорос, а нет ли у вас случайно ванной?

– Конечно, есть, дорогая, это же гостиница, – улыбнулась старуха, уже выпившая несколько рюмок. – Помыться хочешь?

– Если можно.

– Конечно, можно, конечно… Водопровод давно не работает, но налево по коридору есть служебная душевая – в баках есть вода, и нагреватель еще действует. Только воду экономь – очиститель у меня еле работает, починить некому…

– Спасибо вам большое! – расцвела девушка, – Дорогой, а ты помыться не хочешь?

– Нет, – равнодушно ответил маг, – Мне и так неплохо. И я не понимаю, зачем это надо тебе.

– Затем, что я не мылась уже черт знает сколько. От меня пахнет, как от унитаза в привокзальном туалете.

– Ну и что? От меня тоже – но я же не жалуюсь.

– Так! – возмутилась Ванесса. – Не сравнивай меня с собой! Вы там, в своем Шумере, может, и привыкли вонять, но я родилась в Соединенных Штатах чертовой Америки и привыкла ежедневно мыть голову! Или хотя бы через день.

Креол обиженно посмотрел вслед своей ученице. На самом деле он тоже терпеть не мог ходить грязным – его раздражало лишь, когда об этом упоминали другие. Маг сам способен решить, что ему нужно. Если маг чувствует, что от него смердит, – маг моется. Если другие чувствуют, что от мага смердит, – маг швыряется тяжелыми предметами.

Когда Ванесса вернулась из душевой чистая и посвежевшая, Креол лежал, положив ноги на столешницу, и делал вид, что ему на все наплевать. Лод Гвэйдеон шлифовал мизерикордию. А Моргнеуморос с хозяйкой гостиницы добивали вторую бутылку самогона, с тоской вспоминая о прежних временах.

– А по четверьницам моя любимая газета выходила – «Южный Шмель», – ностальгически рассказывала госпожа Картакорос. – Я всегда сначала читала светские новости, потом байки и анекдоты, потом роман с продолжением на третьем развороте, а в конце всего разгадывала кроссворд… Каждую четверьницу…

– А по третьницам всегда новый фильмоблок в большеэкранниках запускали, – кивал Моргнеуморос, – Билеты надо было накануне покупать – на премьеру всегда народ валил…

– Да-да… Помню, самый мой любимый фильм был – «Любовь и нежность», в двух сериях. Шесть раз смотрела, каждый раз плакала, когда она с балкона шагала… А у тебя какой любимый?

– «Вторжение с Удиуу».

– Не помню такого. Это про что?

– Про войну с инопланетными уродами. Четыре раза смотрел. А сейчас вспоминаю – тошнит.

– Оно и понятно… А помнишь, как Ло Эвродорос пела?

– Помню, помню…

– Ох и красавица же она была, а голос какой… У меня внучка всю комнату ее постерами захламила…

– У нас в казармах тоже один парень по ней сох. Даже письмо ей написал.

– Ответила?

– Нет, конечно.

– И то верно – она ж знаменитость была, что ей до простого солдатика… Только вот зря она так редко сама пела… хороший концерт – только когда вживую, а не так…

– А что, эта певица под фонограмму выступала? – поинтересовалась Ванесса, с интересом прислушивавшаяся к разговору.

– Если бы под фонограмму… – усмехнулась госпожа Картакорос. – Под голограмму.

– То есть… получается, что она даже на сцену не выходила?

– Конечно. Раскрутила свой образ, а дальше уже дело техники – ставили голограмму, включали фон, и вперед. В тысяче мест одновременно выступать можно.

– Да так почти все делали, – пожал плечами Моргнеуморос. – У меня дед киноактером был – очень он эти голограммы ненавидел. Говорил, что без живых актеров кино вырождается.

– Киноактером, правда? – заинтересовалась госпожа Картакорос. – А где снимался? Может, я его видела?

– Может быть. Только запомнила вряд ли – он все больше в массовке был. Ролей со словами у него всего несколько было, и то пустяковых. Самая большая гордость – сосед-лавочник во «Влюбленном сыроваре». Целых семь реплик. А потом он и вовсе перестал сниматься.

– Что так? – полюбопытствовала Ванесса.

– Я же говорю – из-за голограмм. Массовку-то все больше голограммами заменяли – так дешевле обходилось. Потом и мелких актеров начали на компьютерах производить, а там уж и крупных…

– Да уж, времена были… – аж прослезилась хозяйка. – А нынешние-то ничего этого не понимают… Им рассказываешь, как тогда все было, а они смеются только – не верят… Говорят, из ума старуха выжила…

Госпожа Картакорос жалобно всхлипнула и опустила голову на грудь.

«Гостиницу Седвавского Императора» Креол со товарищи покинули перед самой зарей. Отдохнули, отоспались – и вышли наружу уже под звездным небом. Ждать рассвета не было смысла – в земных недрах темно всегда.