КОСМОПОЛИС

- Сколько тебе лет? - спросил Чин, - Теперь, когда ты не моложе всех окружающих.

Он смотрел на цифры, бегающие в противоположных направлениях на мониторах позади Чина и понимал, что для него значат все эти графики информации. Он исследовал фигурные диаграммы, показывающие движение органических структур.

Было бы глупо утверждать, что цифры и графики состоят из нестабильной человеческой энергии, будто бы даже тоска или пот превращаются в светлые единицы на финансовом рынке. На самом деле, сама информация имела душу. Она была динамическим аспектом жизненного процесса.

Искусство из алфавитных и нумерических систем, сейчас уже полностью осуществленное в электронной форме, среди бесцветного мира: цифровой мир, определяющий дыхание каждого из миллиардов человек, живущих на планете. Здесь было дыхание биосферы. Наши тела и океаны были здесь - цельные и узнаваемые.

Машина снова двинулась. Он увидел первый из парикмахерских салонов справа от себя, в северо-западном углу улицы. Салон назывался "Filles et Garcons". Он чувствовал что Торвал, сидящий впереди, ждет его приказа, чтобы остановить машину.

Взглянув на козырек второй парикмахерской, находящейся недалеко от первой, он произнес кодовое слово обработчику сигналов на перегородке между водителем и пассажирской частью машины. Сказанное им слово сгенерировало команду на одном из мониторов, вмонтированных в приборную доску.

Машина остановилась перед жилым зданием, находившимся между двух парикмахерских салонов.

Он вышел из автомобиля и, не дождавшись, пока портье отложит телефон, направился по тоннелю в закрытый внутренний двор, мысленно произнося названия растений, обитающих здесь: любящие тень бересклет и лобелия, темно-звездчатый колеус, медово-белая акация с листьями, подобными перу, и нераскрывшимися стручками.

Он не мог вспомнить латинское название дерева, но знал, что оно придет к нему в течение следующего часа или в кратковременном умиротворении следующей бессонной ночи.

Он прошел под аркой, с крестообразным сводом и небольшой решеткой, со свисавшими с нее побегами гортензии.

Наконец Эрик зашел в само здание.

Через минуту он уже был в ее квартире.

Она как-то наиграно коснулась ладонью его груди, будто проверяя, настоящий ли он. Затем они, спотыкаясь и обнимаясь, двинулись в сторону спальни, с грохотом ударившись об дверной косяк. Она освободилась от одной из туфель, но вторую снять не получилось. Ему пришлось ей в этом помочь. Он прижал ее спиной к картине, висящей на стене, изображающей минималистическую схему, написанную за несколько недель, с помощью линейки и графитового карандаша, учениками какого-то художника.

Они даже нормально не разделись до того, как закончили заниматься любовью.

- Я тебя не ждала.

- Просто проезжал мимо.

Они стояли по противоположные стороны от кровати, сгибаясь и выпрямляясь в попытках избавиться от оставшейся одежды.

- Решил заглянуть ко мне? Мило. Я рада. Давно не виделись. Я, конечно же, читала об этом.

Теперь она уже лежала на животе, повернув голову на подушке, и смотрела на него.

- Или может видела по телевизору.

- О чем ты?

- О чем? О свадьбе. Странно, что ты мне не рассказал.

- Не так уж и странно.

- Не так уж и странно. Двое богачей теперь вместе, - сказала она, - Как те свадьбы по-расчету, которые устраивали в старой имперской Европе.

- Если не считать того, что я гражданин мира, с Нью-Йоркскими яйцами.

Он приподнял свои гениталии в руке, затем лег на кровать, вглядываясь в разрисованный бумажный фонарь, свисающий с потолка.

- И сколькими миллиардами вы теперь владеете?

- Она поэтесса.

- Правда? Я думала она из Шифринов.

- Именно.

- Такая богатая и такая черствая. Она разрешает тебе трогать ее "личные" части тела?

- Ты сегодня отлично выглядишь.

- Да. Учитывая что мне сорок семь и я наконец поняла, в чем моя проблема.

- И в чем же?

- Жизнь слишком быстро прогрессирует. Сколько лет твоей супруге? Ладно, неважно. Не хочу этого знать. Прикажи мне заткнуться. Но сначала я задам один вопрос. Она хороша в постели?

- Не знаю.

- Вот в этом и проблема большого наследства, - сказала она, - Теперь, прикажи мне заткнуться.

Он положил руку на ее ягодицу. Несколько минут, они просто лежали в тишине. Ее звали Диди Фэнчер. Она была блондинкой.

- Я знаю то, что тебе хотелось бы узнать.

- Что? - спросил он.

- Ротко сейчас в частной коллекции. Скоро его будут продавать. (Речь идет о картине художника Марка Ротко - прим. пер.)