Владислав Третьяк - Когда льду жарко…

- Бокал шампанского по большим праздникам выпиваю. А вообще не нахожу в этом ничего заманчивого.

«Помогала ли вам ваша феноменальная реакция за пределами хоккейной площадки?»

- Пару раз она выручала меня во время езды на автомашине по скользкой дороге.

«Любите ли вы баню?»

- Откровенно говоря, не очень. «Чем объяснить спад в вашей игре?»

Вопрос серьезный, тут двумя словами не отделаешься. Спад в моей игре… Об этом в те дни много писали газеты, призывая тренеров дать мне отдых, об этом много говорили болельщики. Такое впечатление, будто впервые в игре хоккеиста все заметили спад и он - прямо-таки противоестественное, необъяснимое явление.

А ведь ни один спортсмен не может сохранять высокую форму в течение всего года-это-то как раз и будет противоестественным. Да разве только спортсмен? Возьмите любого человека- периоды творческой активности неизбежно чередуются с какими-то остановками, отступлениями… В большом же спорте, когда речь идет о работе, о творчестве на грани человеческих возможностей, пик формы - дело чрезвычайно тонкое. Хочу подчеркнуть, это именно пик, побалансировав на котором спортсмен неизбежно скатывается вниз,и нужно начинать новое восхождение.

Ошибаются те, кто думает, будто раньше я защищал ворота всегда одинаково- что осенью, что зимой, что летом… В середине всех прошлых сезонов меня неминуемо ожидал некий кризис. Так было каждый год, за исключением, пожалуй, 76-го, когда я вполне удачно сыграл в суперсерии (но, впрочем, не совсем хорошо двумя неделями раньше на приз «Известий»). Так получилось и теперь.

Почему же нынешний спад в моей игре вызвал так много пересудов?

Размышляя об этом, я решил, что виной тому крупная неудача нашей сборной в матче с чехословацкими хоккеистами на декабрьском турнире «Известий», неудача, в которой не последнюю роль сыграл и я. Счет 3:8 говорит сам за себя. Как же нелепо сложился для нас тот матч! Это была какая-то «трагедия ошибок», причем ошибались все без исключения. Будто на трибуне сидел некий, подобный старику Хоттабычу, джинн и завораживал нас.

Для меня из всех пропущенных шайб особенно досадными были первая и седьмая. И я сам, и болельщики, конечно, к такому не привыкли. Теперь любой мой промах все подсознательно стали рассматривать сквозь призму того принципиального матча с чемпионами мира. Так обычный посленовогодний спад в моей игре приобрел столь широкий резонанс.

Правда, здесь необходимо отметить еще одно важное обстоятельство. Не знаю, как других, а меня порядком измотала серия встреч с клубами ВХА - в Японии, США и Канаде в декабре 1977 и январе 1978 годов. Особого удовлетворения эти встречи никому не принесли, зато сил у нас отняли много. А вернулись домой - сразу чемпионат СССР, опять- на лед.

Тут-то и начала сказываться усталость. Накапливаясь постепенно и в мышцах, и в закоулках нервной системы, она теперь, как змея, стала выползать и жалить. Иногда очень больно.

Скажем, в матче с «Трактором» я пропустил шесть шайб. Идет игра, я все, кажется, делаю правильно, я здоров, бодр, хорошо настроен- ни на что пожаловаться не могу, а шайбы влетают в ворота. В перерыве говорю нашему запасному вратарю Коле Адонину: «Чуть-чуть меня не хватает». Он все понял, но чем он может помочь? Ох, уж это «чуть-чуть»… На долю мгновения запоздал выкатиться навстречу атакующему игроку-гол. Чуть промедлил «включиться» во время дальнего броска - гол. Пропустив же две-три легкие шайбы, начинаешь нервничать и теперь, напротив, все делаешь чуточку быстрее, чем нужно. Опять плохо… Вот она, усталость.

Легко было растеряться, запаниковать. Спасибо команде, поддержала меня. Никто из ребят мне слова плохого не сказал. Бывало, выгребаешь с понурым видом шайбу из своих ворот, а Михайлов подъедет: «Ничего, Владик, мы им сейчас больше забьем». И забивали! Например, в том злополучном матче с «Трактором» счет все равно оказался в нашу пользу - 8:6.

И тренерам спасибо. Новый наставник ЦСКА и сборной Виктор Васильевич Тихонов снизил для меня нагрузки во время тренировок, старался всячески подбодрить. Иной раз на занятиях, чтобы полностью отключить меня от вратарских проблем, он говорил: «Поиграй в нападении». Я менял свою тяжелую клюшку на легкий «банан», забивал шайбы и радовался этому, как мальчишка. Да, у каждого спортсмена в игре могут быть спады, но не нужно делать из этого трагедию. Гораздо полезнее помочь человеку не потерять уверенности в себе, помочь быстрее обрести высокую спортивную форму.