Виталий Сертаков - Змей

– Вы меня успокоили! – Я изобразил на лице блаженство и попятился к выходу. Если бы менеджер «Националя» побывал со мной на пару в марсианской исправительной колонии, он бы запел другую песню. Возможно, он предпочел бы риск заразиться тифом или оспой. А сейчас он покачивался в розовой капле и следил за мной с явным недоумением.

– Месье Валуа, вы где раздобыли мой хард?

– Видите ли, я его не раздобыл. Полиция Риги любезно передала его в Министерство безопасности России, а заместитель министра, в свою очередь…

– Я вам благодарен, но… это не мое.

– Как – не ваше?! Ошибка исключена, мы можем проверить хоть сейчас…

– Месье Валуа, ошибки случаются со всеми. Ничего страшного, на Земле я сам свяжусь с латышскими службами…

– Нет, позвольте, мы свяжемся немедленно! – Он вскочил, воинственный, как боевой петушок. – Без личного харда вы окажетесь парализованным!

– Месье Валуа! – Я схватил его за кружевной рукав. Вышло довольно-таки грубо, француз почти проскользнул у меня под мышкой, направляясь к плавающему в углу пульту, в результате я вырвал из его строгого костюма клок цветастых перьев. – Я умоляю вас, давайте не будем сию минуту ничего проверять. Просто поверьте мне, поверьте в мою честность, хорошо? Ведь я уже один раз продемонстрировал концерну свою лояльность.

Валуа скосил глаз на обрывки рукава, затем встретился со мной взглядом. Пару секунд он обдумывал, затем, как ни в чем не бывало, предложил мне кофе. Я не сомневался, если этот парень решит держать язык за зубами, то я обзаведусь достойным алиби.

Гийом подтолкнул ко мне серебряный подносик, уставленный пузатыми баночками.

– Рекомендую, месье, попробуйте сливки с корицей. Ну как?

– Божественно…

– Месье Антонио, если меня кто-нибудь спросит, как могло случиться, что я перепутал харды после того, как лично проверил ваш – а я проверил! – я скажу, что в общем доступе идентификация меня вполне устроила, а вы обнаружили нечто, открыв личный доступ.

– Так и есть, вы верно ухватили суть! Знаете, я, пожалуй, еще разок послушаю идею насчет банкета в посольстве, или где там…

– Ах, я вам уже говорил, никаких дипломатических миссий в рамках Содружества давно не существует! Это не посол, это…

– Будь по-вашему, не спорю! Так что я там должен делать?

– Всего-навсего произнести короткую речь, мы ее для вас подготовим…

Я смаковал терпкий коричный кофе, послушно поддакивал вошедшему в раж финансисту и мусолил про себя один-единственный вопрос. Как поступит Стасов, когда обман раскроется? Он ведь сразу поймет, что я боюсь подключаться к сети.

Я увидел ее первым. Изящная фигурка, прилипшая в ожидании к прозрачной стене аэровокзала. Я вычислил ее моментально среди тысячных толп народа; как это могло случиться, до сих пор не пойму. Есть на небе нечто, указующий перст, который лениво вращается и вдруг замирает на единственном из тысяч близком и далеком человечке. Я наблюдал, как она поднимается на цыпочки, провожая напряженным взглядом каждый садившийся челнок. На ней было что-то легкое, пурпурное, обтягивающее все, как я просил. Она еще хмыкнула тогда, изображая недовольство, мол, забыла, когда шла у кого-то на поводу. Ну, так и быть, Змей, снизошла она, если случится такое чудо и ты вернешься, выполню парочку твоих гнусных фантазий, которые ты смаковал с этим любителем Востока, старым сатиром Брониславом…

Потом меня долго не выпускали. Как и предупреждал Валуа, сложности начались еще на орбитальном узле, где с военного крейсера нам предстояло пересесть в челнок. Пока я, разинув рот, вертел головой, пытаясь оценить размеры сооружения, Валуа до хрипоты ругался с пограничниками. Человек без нательного компа становился никем и ничем, тесты на сетчатку и отпечатки пальцев проверяющих не устраивали, оказывается, их давно научились подделывать. Нас спасло личное вмешательство Севажа, который поднял с постели кого-то из руководителей Космической погранслужбы Содружества.

Транспортный орбитальный комплекс, один из сотни постоянно круживших над планетой, совсем не походил на голливудские фантазии двадцатого века. Ниоткуда не вырывались клубы пара, не было переплетений труб, никаких дурацких окон в человеческий рост, барных стоек в стиле Дикого Запада и грудастых паспортисток в шортах с бластерами на бедрах. Корабль завис у стыковочного узла, в ряду таких же «малолитражек»; мы перешли в тамбур, а оттуда – самым обычным коридором в зал ожидания. Внешний вид станции отвечал строго функциональным целям и потому оставался вечно незавершенным.