Виталий Сертаков - Змей

– То есть за грехи не воздастся?

– Макс, Небесный Иерусалим давно построен! Как бы ты себя ни вел, Нирвана уже здесь! – Он постучал у себя за ухом. – Для того чтобы сеять мир в душах, идеи перевоплощения устарели.

– Эта мысль стара даже для моего времени! У нас миллионы людей тоже пили водку, висели годами в вирте, играли в игры вместо того, чтобы работать. А теперь они убеждают себя, что достигли блаженства… Это же тупик, Чак!

– Игры? – Чак отобрал у Изи кальян, медленно затянулся. – Нет, игры – это другое. У свободного гражданина есть право выбирать между реалом и виртом. Завтра я отведу тебя в Диип, ты воткнешься, оттуда реал кажется таким же фантомом, как Диип отсюда, только в реале достичь состояния Джана практически невозможно, а там на выбор триста миров. Там лучшие театры и лучшие мюзиклы, потому что в реале не создашь таких декораций, самые пиковые актеры дерутся за право играть в Глубине. С коллегами по креатуре Изабель встречается только там, даже семью новую завел. Йэп!

– Но это иллюзия!

– Не больше, чем реал! Какая разница, где стремиться к совершенству?! Ты часто юзишь слово «работа» , Макс! Откинься, бой, хомо джабил тысячи лет в надежде на отдых, а жрецы всех религий кормили его райскими глюками. Нирвана давно здесь, просто кайфуй и смотри Мистерию!

Я устал спорить. Тем более посмотреть было на что. Крылатый служитель культа парил вдоль ярусов, поджигая в жаровнях благовония. Слева по курсу, в следующем шаре, словно вытканном из золотой паутины, носился здоровенный птеродактиль. Его преследовала культуристка с флай-мускулом за спиной, с дубиной и нунчаками в руках. У обоих противников вовсю шла кровь. Десятка два девчонок, повиснув снаружи на паутине, давали советы, но их крики заглушал неистовый музыкальный фон. На арене один мамонт забодал наконец другого, на месте их сражения возник гигантский дансинг, с батутом вместо пола. Некоторые танцоры прыгали вверх метра на три. Мне показалось, среди беснующейся публики я приметил разнополые пары.

– Тут, на празднике, встретишь кого угодно… Выгонять их запрещено! – скривился Чак. – Там, на пятом ярусе, у уродов свои притоны…

Жужжа крыльями, вскинув разрядники, промчалось, в полном боевом, звено полицейских. На подвесной сцене справа трахались два парня, один сплошь покрытый бурой шерстью, точно медведь, и с когтями в три сантиметра. Очевидно, разыгрывался своего рода спектакль, потому что под хохот зрителей выпрыгнул третий, юркий, с хвостом, и напал на «медведя» сзади. Я отвел глаза, а потом поневоле обернулся. Мать вашу, это был совсем не хвост! Некоторые технологии будущего представляли несомненный интерес…

Прогремел гонг. Танцующая масса задрала головы. В вышине, в мельтешении кружащихся кабинок, статуя Будды медленно открывала сияющие глаза. По сторонам от вечной улыбки стена на глазах превращалась в соты. Распахивались одно за другим окошки, за каждым из которых притоптывал бритоголовый монах. Десятки, сотни окон, и открывались все новые. Сменился ритм музыки,в воздухе повеяло чем-то слегка узнаваемым, из мелодий наших уличных кришнаитов. В кабинках, на прогулочных ярусах, внизу, на батуте, ударили в ладоши, принялись раскачиваться вместе с братией. Жаровни исторгали дым. Пучки света из глаз Будды устремились в возникший в противоположном конце зала циклопический кристалл. Тысячи вскочили на перила, синхронизируя хлопки. Из-под купола дождем посыпались лепестки роз, настоящих, с приторным ароматом, но еще сильнее забивал ноздри дым курильниц. Только сейчас я смог оценить истинные размеры чаши, где без труда разместилась бы пара олимпийских стадионов.

– Любви вам, братья и сестры!., ры… ры… ры…

– Любви!!!… ви… ви… ви-и…

Меня приятно порадовало, что с ума сходили не все. Еще одно полицейское звено спикировало вниз, волоча за собой парочку спеленутых арестантов. Изи и Чак в обнимку приплясывали на перильцах. Я освоился с управлением, направил нашу летающую веранду в сторону пятого яруса. Пора заводить знакомства, не век же взаперти куковать… На одном из мостков, свесив ноги в пропасть, выпивали и целовались несколько разнополых. Причалить пока мешала очередь к шестому ярусу. Откупорив пакетик с водкой, я запоздало нацепил наушники и обнаружил, что меня давно домогаются в личном допуске. Просто окружающий шум заглушал слабые писки компьютера.

– Снейки, мальчик! Это Серж! Ты обкурился?.. Узнаешь меня?

– Да, конечно… – Я поперхнулся водкой. Серж вышла из стационарного харда. Седую гриву заплела в косички и сменила цвет глаз.