Баймухаметов Сергей - Сны золотые

Отсюда на тысячу километров на север и на юг, на запад и на восток простирались по степи и

полупустыне странные поселения из длинных бараков, огороженных колючей проволокой, с

шатрами сторожевых вышек. В свое время, в середине шестидесятых, я прошел по одной

только ветви: от Караганды через Жарык до Джезказгана, а оттуда через Кенгир, где было

знаменитое восстание, описанное Солженицыным в «Архипелаге ГУЛАГ», до Джезды, Карсакпая и Шенбера и своими глазами видел сгнившие бараки и поваленные столбы, проржавевшую колючую проволоку, до последнего издыхания обнимающую несчастную

казахстанскую землю. О ней, о казахстанской земле, Олжас Сулейменов сорок лет назад

сложил горькие строки: «Казахстан, ты огромен: пять Франций, без Лувров, Парижей, Монмартров. Уместились в тебе все Бастилии грешных столиц. Ты огромною каторгой плавал

на маленькой карте. Мы, казахи, на этой каторге родились».

Караганда была столицей той громадной, всесветной каторги. А на ней, на каторге, ведь были

не только политические. Далеко и не только. И после амнистий, после срока, многие, очень

многие из них так и остались здесь, создав странную, непонятную армию людей, собирающихся уехать домой. В шестидесятые годы на рудниках Марганца, Никольского, на

строительстве дороги Джезды - Карсакпай я еще встречал мужиков, которые уже десять лет

зарабатывают себе на дорогу да никак не могут донести деньги до автобусной или

железнодорожной кассы. Но эти - худо ли, бедно ли - работали, были при деле. А кто считал

тех, кто просто остался жить в многочисленных слободках, трущобах социализма или же

просто встал в ряды блатного мира.

Прибавьте к ним ссыльнопоселенцев, сосланных сюда чеченцев, балкарцев, немцев, корейцев, азербайджанцев... Их дети тоже не остались в стороне, тоже влились в тогдашний уголовный

конгломерат.

Поверьте, я не в осуждение говорю. Наоборот, их-то, детей ссыльнопоселенцев, я знаю, понимаю и сочувствую. Ведь они, дети ссыльных народов, были поставлены вне закона. Мы, местное население: казахи, русские, украинцы, исконно здесь живущие, - видели в них

предателей, врагов, как нам объясняли власти, и еще удивлялись, что их всех не

порасстреляли, а позволили жить и дышать с нами одним воздухом. Они же отвечали нам

злобой, ненавистью, вызывающим поведением. Как они могли отстоять себя? По-разному. Но

самый легкий путь был - примкнуть к уголовному сословию или самим создать свое

уголовное сословие, кастовое. А мы, в свою очередь, что бы и где бы ни случилось, говорили: это же чеченцы, кругом одни чеченцы. В ответ они, озлобляясь на наветы, еще сильнее

взвинчивали в себе обиду и злобу... Так и крутился этот замкнутый круг, порождая лишь

недобрые чувства.

Таков был лагерно-ссыльный конгломерат, оседавший с тридцатых годов по шестидесятые в

шахтерских, комбинатовских, заводских слободках Караганды, всех этих шанхаях, копаях, нахаловках, мелькомбинатах во главе со знаменитой в тогдашнем уголовном мире

Михайловкой.

Этот длинноватый эмоционально-исторический экскурс понадобился мне для того, чтобы

объяснить, почему Караганда всегда была самым криминогенным городом в Казахстане и

почему сейчас она в фольклоре и на негласной карте наркобизнеса значится как город

плановых .

Бригады, гонцы из России в Караганде могут остановиться, затаиться, спрятаться на время, перевести дух, сменить поезд.

Дорога ведет дальше, к - Астане, новой столице Казахстана. Тоже очень удобный узел. Еще

один выход на Турксиб - через Правлодар. На Барнаул и Новосибирск.

Из Астаны открыта дорога и на запад, через Магнитогорск, Стерлитамак, Уфу.

Но впереди еще - Петропавловск, крупный железнодорожный узел на Транссибе. На востоке

от него - Омск, Новосибирск, Томск. На западе - Челябинск и Екатеринбург, где можно

продать и где купят любую партию товара. Екатеринбург в последние годы стал крупнейшим

центром наркобизнеса в России. А уж если через Екатеринбург добраться до Тюмени, до

нефтяных городов-трущоб, там любой груз можно продать по максимальной цене.

В Самаре, Саратове, Екатеринбурге, в той же Караганде и близлежащих городах никто ничего

не таит и ни от кого не прячется. Пыхнуть дурью - так же обыденно, как выпить кружку

пива.

И то же самое вам скажет любой знающий человек о городах, городках, поселках, гостиницах, пивных и прочих местах Поволжья, Кубани, Ставрополья, всего Северного Кавказа...